 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
пунктом для независимого ряда вновь всплывающих мыслей.
Если между скрытыми мыслями сновидения нет общих чаете и, то
работа сновидения стремится создать их, чтобы сделать возможным
общее изложение. Лучший способ сблизить две скрытые мысли, не
имеющие ничего общего, заключается в изменении словесного
выражения одной из них, соответственно которому изменяется и
выражение другой мысли. Это такой же процесс, как и стихосложение,
при котором созвучие заменяет искомую общую часть. Большая часть
работы сновидения заключается в создании подобных == часто очень
остроумных, но часто также и натянутых == связующих мыслей;
последние, исходя из общей картины сновидения, простираются до
скрытых его мыслей, которые бывают различны по форме и содержанию
и выплывают лишь при анализе сновидения. Точно так же и при анализе
взятого нами сновидения мы встречаемся с подобным случаем внешнего
изменения мысли для согласования ее с другой, по существу" чуждой ей
мыслью. Так, при продолжении анализа я наталкиваюсь на следующую
мысль: я хотел бы разок также получить чт о-н ибудь даром. Но эта фраза
непригодна для общего содержания сновидения и потому заменена
другой формой: я хотел бы насладиться че м-н ибудь без расходов
(Kosten). Последнее слово вторым своим значением [в немецком языке]
(пробовать) годится уже для круга идей при табльдоте и может быть
применено к фигурирующему в сновидении шпинату. Когда подают на
стол какое-нибудь блюдо, от которого дети отказываются, то мать
пытается, конечно, сначала ласково уговорить детей: попробуйте хоть
немного. Конечно, нам может показаться странным, что работа
сновидения так ловко пользуется двойным смыслом слов; но опыт
показал, что это == самое обыкновенное явление.
Сгущением образов в сновидении объясняется появление
некоторых элементов, свойственных только ему и не находимых в нашем
сознании наяву. Таковы составные и смешанные лица и странные
смешанные образы, которые можно сравнить с созданными народной
фантазией на Востоке причудливыми животными; последние, однако,
имеют в нашем представлении определенную застывшую форму, между
тем как сновидение постоянно создает новые сложные образы в
неисчерпаемом богатстве. Каждый знаком с такими созданиями по своим
собственным сновидениям. Способы их образования весьма различны. Я
могу создать составной образ лица, либо наделяя его чертами двух
разных лиц, либо давая ему облик одного, а имя другого, либо
представляя себе визуально одно лицо и ставя его в положение, в
котором находилось другое. Во всех этих случаях соединение различных
лиц в одного их представителя в сновидении вполне осмысленно: оно
имеет в виду сопоставление оригиналов с известной точки зрения,
которая может быть упомянута и в самом сновидении. Но обыкновенно
только путем анализа можно отыскать эти общие черты слитых в одно
лиц, а образование таких лиц в сновидении лишь намекает на эти общие
черты.
Таким же многообразным путем и по тем же причинам возникают
неизмеримо богатые по содержанию композиции сновидения, примеров
которых я не стану приводить. Они перестанут казаться странными, если
не сопоставлять их с объектами восприятии наяву, а иметь в виду, что
они представляют собой результат сгущения образов сновидения и
выделяют в сокращенном виде общие черты скомбинированных таким
образом объектов. Но эта общность и в данном случае выясняется по
большей части только путем анализа; работа сновидения как бы говорит:
все эти явления имеют какой-то общий X. Разложение этих композиций
путем анализа часто ведет кратчайшим путем к истолкованию
сновидения. Так, мне снилось однажды, что я сижу на одной скамье с
одним из своих прежних университетских учителей, причем скамья эта
начинает быстро двигаться среди других скамей. Эта картина является
комбинацией аудитории с Trottoir roulant (*), дальнейшее развитие мысли
я не прослеживаю. В другой раз во сне я сижу в вагоне и держу на
