рассказывала мне, что, будучи маленьким, я очень беспокоил ее, потому что был таким тихим и
бледным, что ей приходилось засовывать кусочки ваты мне в нос, чтобы проверить дышу ли я.
Пока я рос, в миссионерской школе меня приучали быть "хорошим". А чтобы упростить мою
задачу, мне говорили, что мой отец находится на небесах с Богом и наблюдает за мной. И я не смел быть
"плохим" мальчиком. Позже я обнаружил, что я "плохой", когда расстроил маму, и что Бог может
согласиться, а может и не согласиться с ней, и все же я стал разыгрывать роль Славного парня на
полную катушку.
В колледже я стал целеустремленно посещать подготовительные медицинские курсы,
отказавшись от духовенства, - единственной подходящей перспективы, по мнению моей матери. Когда
началась вторая мировая война, я пошел на ускоренную школьную программу, а затем поступил в
медицинский институт по направлению от ВМФ. Первые несколько семестров дались мне с
невероятным трудом, но я смог справиться, занимаясь усерднее. "Славный студент" вытеснил славного
мальчика.
В год интернатуры я был шокирован тем трудом и ответственностью, которые ложатся на плечи
доктора медицины. Люди умирали, несмотря на всю мою заботу. Я начал планировать дальнейшее
обучение с проживанием по месту учебы - это позволило бы мне поменьше отвлекаться на что-то
другое, кроме моей учебы и работы. Но мне не удалось осуществить свои планы, и я занялся общей
практикой вместе с парой более старших докторов. В сложных ситуациях я мог на них положиться.
Старшие доктора заменили мне мать.
Когда мне опять довелось попасть в военно-морской флот во время корейской войны, я понял,
насколько был неуверен в себе, скромен и непритязателен. Переквалификация на военного хирурга
помогла мне разбить скорлупу и перестать быть замкнутым. В это время я женился на девушке, в
присутствии которой мне было очень хорошо. С ней мне не нужно было выдавать себя за кого-то. Я мог
вернуться к своему "я".
После Кореи мы обосновались в Южной Калифорнии и дела у нас шли довольно неплохо. Но
удача была лишь поверхностной. Моя привязанность к практике, уход моей жены в себя, осложнение
наших отношений и семейные неурядицы моего партнера свалили весь мой карточный домик прямо
мне на голову. В конце концов я разругался с партнером и порвал с ним. Через некоторое время я стал
посещать тренинг сензитивности, чтобы лучше понимать своих пациентов, и там я начал осознавать,
что, вероятно, проблемы сидят во мне самом. С тех пор я медленно продвигаюсь по длинному пути
терапии. Я посещал группу в течение нескольких месяцев и был пассивным ее участником. Наконец
группа начала третировать меня как пассивного Славного парня, пока мне это не надоело так, что я
начал оживать.
С помощью группы ко мне пришло понимание того, насколько я был и остаюсь пассивным, как я
уходил от контакта и манипулировал другими, чтобы они действовали так, как нужно мне. Я пытался
манипулировать и терапевтом, чтобы он сделал что-то для меня. И я достиг сильного прогресса, когда
терапевт и группа полностью отвергли мои потуги. Я очень часто вижу себя равным своим пациентам,
которые полностью полагаются на меня, зависят от меня и никогда не берут на себя ответственность за
собственное здоровье. Мне неприятно видеть, как мой пассивный, бессильный образ жизни не дает мне
достичь того, чего я хочу. Я все еще не могу открыто и спонтанно ссориться с женой; я не могу говорить
свободно и с чувствами со своим партнером. Я могу быть раздраженным и мрачным несколько дней
подряд из-за каких-нибудь мелочей. Мой ум опустошается, сила воли исчезает. Но я становлюсь более
актуализирующим, я больше осознаю свои игры в беспомощность и постепенно освобождаюсь от них.
Теперь я меньше надеюсь на себя как на доктора медицины, и больше - как на человека.
Пример 4. Студентка, 26 лет
Я манипулятор.
Иногда к этому я добавляю роль маленькой девочки. Я знаю, что никто не посмеет обидеть
маленького ребенка, и этим пытаюсь закрыться и защититься от других людей, от опасностей и
трудностей жизни.
Я также манипулировала людьми, делая вид, что смущена и не понимаю, что происходит, если
|