 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
49
случайному преступнику (по отношению к которому она была бы справедлива по своим
последствиям), но и к преступнику прирожд¸нному, для которого она совершенно
несправедлива и является одной из тех поблажек, которые ему подчас делает закон. При вс¸м
том я не мог найти лучшей формулы.
Гарофало, разбирая мо¸ сочинение, наш¸л л¸гкое средство согласовать идеи позитивной
школы со статьями закона.
"Я полагаю, — писал он , — что именно относительно того предмета, о котором ид¸т речь,
современное законодательство и применяется некоторым образом практически к различию,
устанавливаемому Сигеле между прирожд¸нным преступником и случайным, виновными в
одних и тех же преступлениях, совершенных под влиянием толпы. В самом деле, если это
различие возможно, то почему бы не наложить наказания во всей его жестокости на
прирожд¸нного преступника и, между тем, снисходительно относиться к преступнику в
состоянии страсти, принимая во внимание отдельный умственный недостаток или какие-нибудь
другие оправдания?
Почему Сигеле провозглашает полуответственность для тех, кто выбросил из окна
Ватрена, имея в руках доказательства того, что они — прирожд¸нные преступники?
Известно, что современное законодательство не принимает во внимание признаваемых
нашей школой категорий загипнотизированных преступников. Но так как оно признает всякие
снисхождения и оправдания , хотя это и не чисто научно, то на практике случается весьма
часто, что на виновников одного и того же преступления смотрят совершенно различно,
сообразно с индивидуальным характером каждого (что ежедневно случается с судьями, с
властями, с присяжными)".
Мне оста¸тся только согласиться с этими словами, заметив между прочим, что
предложение Гарофало встретит некоторые затруднения. Так как смягчающие вину
обстоятельства, вытекающие из того факта, что преступление совершено под влиянием ярости
целой толпы, весьма обобщены нами, то судья может быть пойм¸т не всегда, почему они
должны быть приложимы к одному (случайному преступнику) или неприложимы к другому
(преступнику прирожд¸нному). Если какой-нибудь мошенник и какой-нибудь честный человек,
будучи одинаково возбуждены, ответят на возбуждение одинаковым преступлением, то мы
можем легко увидеть разницу в наказании, так как обращаем внимание на преступника, а не на
преступление, но иные судьи, обращающие внимание только на преступление, будут уверены,
что для того чтобы логично выполнить свой долг, необходимо назначить одно и тоже
наказание.
Будем, однако, довольствоваться надеждой на то, что здравый смысл судей применит
наши идеи к преступлениям толпы, и что они глубоко проникнут в законы. В ожидании этого,
изучение явлений коллективного преступления будет приготовлением почвы для
законодательных реформ. «Целью и обязанностью писателя, — сказал Филанжиери, — должно
быть сообщение полезного материала тем, которые стоят у руля правления».
Дополнение. Деспотизм большинства и коллективная психология.
По всей вероятности читатель (если только у него хватило терпения дойти до этого места)
не забыл теории подражания-внушения , развитой нами под влиянием Тарда в первой главе
этого сочинения.
Мне кажется, что эта теория, приложенная к конституционному праву, могла бы пролить
свет на принцип преимущества, оказываемого большинству, — принцип, служащий ныне
основанием политической жизни цивилизованных стран.
Вот почему я прибавляю в виде дополнения эти краткие замечания, желая только слегка
коснуться вопроса, заслуживающего, по моему мнению, более подробного изучения.
Против деспотизма большинства храбро борются, хотя и с разных точек зрения, два
отряда мыслителей: один может быть более многочисленный и, следовательно, сильный, это —
индивидуалисты , другой я назову аристократами , отложив на некоторое время объяснение
этого слова.
