 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
осуществлять свои желания, но и в умении подавлять некоторые из них, подчиняя одни из них другим и
любое из них — задачам и целям, которым личные желания должны быть подчинены. Воля на высших
своих ступенях — это не простая совокупность желаний, а известная организация их. Она предполагает,
далее, способность регулировать сво¸ поведение на основании общих принципов, убеждений, идей.
Воля требует поэтому самоконтроля, умения управлять собой и господствовать над своими желаниями,
а не только служения им.
Прежде чем действовать, необходимо произвести выбор, надо принять решение. Выбор требует
оценки. Если возникновение побуждения в виде желания предварительно выдвигает уже некоторую
цель, то окончательное установление цели — иногда совсем не совпадающей с первоначальной —
совершается в результате решения.
Принимая решение, человек чувствует, что дальнейший ход событий зависит от него. Осознание
последствий своего поступка и зависимости того, что произойд¸т, от собственного решения порождает
специфическое для сознательного волевого акта чувство ответственности.
Принятие решения может протекать по-разному.
1) Иногда оно вовсе не выделяется в сознании как особая фаза: волевой акт совершается без
особого, сознательно выделенного в н¸м специального решения. Так бывает в тех случаях, когда
возникшее у человека побуждение не встречает никакого внутреннего противодействия, а само
осуществление цели, соответствующей этому побуждению, — никаких внешних трудностей. При таких
условиях достаточно представить себе цель и осознать е¸ желанность, чтобы последовало действие.
Весь волевой процесс — от первоначального побуждения и возникновения цели до е¸ осуществления —
так стянут в одно нерасчлен¸нное единство, что решение не выступает в н¸м как особый акт: принятие
решения заключено в св¸рнутом виде в признании цели. В тех волевых актах, в которых за
возникновением побуждения к действию следует сколько-нибудь сложная борьба мотивов или
обсуждение и действие отсрочивается, решение выделяется как особый момент.
2) Иногда решение как бы само наступает, будучи полным разрешением того конфликта,
который вызвал борьбу мотивов. Произошла какая-то внутренняя работа, что-то сдвинулось, многое
переместилось — и вс¸ представляется уже в новом свете: я приш¸л к решению не потому, что я считаю
нужным принять именно это решение, а потому, что никакое другое уже невозможно. В свете новых
мыслей, которые я, размышляя над решением, осознал, под воздействием новых чувств, которые на
меня за это время нахлынули, то, что недавно ещ¸ казалось таким важным, вдруг представилось
ничтожным, и то, что не так давно казалось желанным и дорогим, вдруг утратило свою
привлекательность. Вс¸ разрешилось, и нужно уже не столько принимать решение, сколько
констатировать его.
3) Наконец, бывает так, что до самого конца и при самом принятии решения каждый из мотивов
сохраняет ещ¸ свою силу, ни одна возможность сама по себе не отпала, и решение в пользу одного
мотива принимается не потому, что действенная сила остальных исчерпана, что другие побуждения
утратили свою привлекательность, а потому, что осознана необходимость или целесообразность
принести вс¸ это в жертву. В таком случае, когда конфликт, заключ¸нный в борьбе мотивов, не получил
разрешения,
которое исчерпало бы его, особенно осозна¸тся и выделяется решение,
как особый акт,
который подчиняет одной принятой цели вс¸ остальное.
Само решение, а затем и следующее за ним исполнение в таком случае обычно сопровождаются
ярко выраженным чувством усилия. В этом чувстве усилия, связанного с внутренней борьбой,
некоторые склонны видеть особенно существенный момент волевого акта. Однако вовсе не всякое
решение и выбор цели должны сопровождаться чувством усилия. Наличие усилия свидетельствует не
столько о силе волевого акта, сколько о том противодействии, которое эта сила встречает. Мы
испытываем чувство усилия при решении обычно лишь тогда, когда наше решение не да¸т подлинного
разрешения борьбе мотивов, когда победа одного мотива означает лишь подчинение остальных. Когда
остальные мотивы не исчерпаны, не изжиты, а только побеждены и, побежд¸нные, лиш¸нные доступа к
действию, продолжают ещ¸ жить и привлекать, мы неизбежно испытываем усилие, принимая и
сохраняя в силе наше решение.
Поскольку в жизни для живых людей, которым не чужды внутренние противоречия, такие
конфликтные ситуации не только возможны, но иногда и неизбежны, очень важно, чтобы человек
способен был на усилие. Это тем более важно, что такое усилие бывает по большей части необходимо в
случаях волевых решений, которые должны обеспечить торжество более отвлеч¸нных принципиальных
мотивов над укоренившимися в нас влечениями.
Однако вс¸ же неправильно было бы видеть в усилии, связанном с решением, основной признак
