 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
своей предрасположенностью к такому поведению, которое обеспечит их передачу грядущим
поколениям.
Как следует из названия популярной книги Ричарда Доукинза «Ген эгоизма» (The Selfish Gene),
эволюционные психологи не слишком высокого мнения о человеке (Dawkins, 1976). Созданный ими
образ психолог Дональд Кэмпбелл назвал
биологическим подтверждением глубокого «первородного
греха», отражающего предрасположенность человека в пользу его собственного Я (Campbell, 1975a, b).
Гены, делающие человека готовым жертвовать собой ради благополучия незнакомца, не имели никаких
шансов выжить в конкурентной борьбе видов за существование. Однако благодаря генетическому
эгоизму мы склонны к особому, неэгоистичному альтруизму, который может быть даже назван
жертвенным и проявляется как защита рода и взаимный обмен.
Защита рода
Наши гены располагают нас к заботе о тех, кто, как и мы, являются их носителями.
Следовательно, одна из форм самопожертвования, которая может увеличить шансы генов на
выживание, — привязанность к собственным детям. У родителей, ставящих интересы своих детей выше
собственных, больше шансов передать потомкам свои гены, нежели у тех, кто пренебрегает своими
обязанностями. Как писал психолог-эволюционист Дэвид Бараш, «гены помогают себе тем, что любят
друг друга, даже если находятся в разных телах» (Barash, 1979, р. 153). Хотя эволюция и «поощряет»
альтруизм по отношению к собственным детям, последние меньше зависят от выживания родительских
генов. Именно поэтому родители, как правило, более преданы детям, нежели дети — родителям.
Что же касается других родственников, то у них количество общих генов определяется их
биологическим родством. С родными братьями и сестрами у нас половина общих генов, с двоюродными
— одна восьмая. Отбор по принципу родовой принадлежности — фаворитизм по отношению к тем, с
кем у нас есть общие гены, — послужил основанием для шутливой реплики биолога-эволюциониста
Дж. Б. С. Холдэйна, который сказал, что не стал бы жертвовать жизнью ради одного родного брата, но
отдал бы ее за трех родных братьев или за девятерых двоюродных. И то, что между однояйцевыми, т. е.
генетически идентичными, близнецами существует более тесная связь, чем между двуяйцевыми (Segal,
1984), Холдэйна не удивило бы. При проведении одного игрового эксперимента, в ходе которого
испытуемые играли двое на двое, они в полтора раза чаще выбирали в качестве партнера своего
однояйцевого близнеца, если игра шла на деньги, а выигрыш был общим (Segal & Hershberger, 1999).
<Синтаксис и словарь любого языка не зависят от биологической природы человека (в
противном случае не было бы такого множества разных языков), а являются продуктом человеческой
культуры. Точно так же и моральные нормы определяются не биологическими процессами, а
культурными традициями и принципами, являющимися продуктами человеческой истории.
Эволюционный биолог Франсиско Айала, Что значит быть человеком? 1995>
Речь вовсе не о том, что, прежде чем помочь кому-либо, мы «вычисляем» генетическое родство,
а о том, что мы самой природой запрограммированы на заботу о близких родственниках. Медаль
Карнеги за героизм редко присуждается тем, кто спасает члена собственной семьи. Когда игрок Toponto
Raptors,
одной из команд НБА, Карлос Роджерс объявил о своем решении оставить спорт и
пожертвовать почку родной сестре (к сожалению, она не дожила до этого момента), все восхищались
его жертвенной любовью. Однако подобные поступки в отношении близких родственников отнюдь не
неожиданность. Чего мы не ожидаем (а потому восхваляем), так это альтруизма от тех, кто, подобно
Эверетту Сандерсону, спасшему ребенка в подземке, рискует собой ради незнакомцев.
У нас есть общие гены не только с близкими родственниками. Специфические общие гены есть у
всех голубоглазых людей. Что помогает нам выявлять тех, в ком присутствие копий наших генов
наиболее очевидно? Как следует из примера с голубоглазыми людьми, один из признаков —
физическое сходство. История эволюции учит также, что общие гены более вероятны у соседей, нежели
у тех, кто живет далеко друг от друга. Можно ли, исходя из этого, утверждать, что мы биологически
предрасположены к большему альтруизму в отношении тех, кто внешне похож на нас или живет по
соседству? Порядок оказания помощи пострадавшим от стихийных бедствий или в других ситуациях,
когда речь идет о жизни или о смерти, не удивляет психологов-эволюционистов: в первую очередь
люди спасают детей, членов собственных семей и соседей, во вторую — стариков, друзей или
посторонних (Burnstein et al., 1994; Form & Nosow, 1958).
Некоторые эволюционные психологи полагают, что следует принимать во внимание и
внутригрупповой этнический фаворитизм — источник бесчисленных прошлых и современных
