 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
до такой степени, что он станет самой главной силой человека. Адлер писал: «Почти у всех выдающихся
людей мы можем найти какой-либо органический недостаток, и это производит впечатление, что они
болезненно переживали собственную неполноценность в начале жизни, но боролись и преодолели
свои затруднения» (1931, р. 248).
«Важно не то, с чем человек родился, а то, как он этим распоряжается» (Adler, 1964b, p. 86).
Адлер расширил свое исследование органической неполноценности до изучения
психологического чувства неполноценности. Он придумал термин комплекс неполноценности
(inferiority complex). Согласно Адлеру, на детей глубоко воздействует сознание ими собственной
неполноценности, которое является неизбежным следствием размеров ребенка и отсутствия у него
власти. Детские впечатления самого Адлера привели его к необходимости выделить эту мысль:
«Одно из моих самых ранних воспоминаний — это воспоминание о том, как я сижу на скамейке,
весь перебинтованный из-за рахита, а напротив сидит мой здоровый старший брат. Он мог бегать,
прыгать и двигаться как угодно, без всякого труда, тогда как для меня любое движение означало
напряжение и усилие» (Adler in: Bottome, 1957, p. 30).
Адлер считал, что жизненный опыт ребенка заставляет его чувствовать свою слабость,
несостоятельность (inadequacy) и фрустрацию (frustration).
Дети относительно малы и беспомощны во взрослом мире. Для ребенка контролировать
собственное поведение и вырваться на свободу из-под власти взрослых — наиважнейшая задача. С
этой точки зрения сила выглядит как первое добро, а слабость — как первое зло. Борьба за достижение
власти — это ранняя детская компенсация чувства неполноценности.
«Чувство неполноценности само по себе не является ненормальным. Оно — причина всех
улучшений в положении человечества» (Adler, 1956, р. 117).
Умеренное чувство неполноценности может подтолкнуть личность к конструктивным
достижениям. Однако глубокое осознание своей неполноценности препятствует позитивному росту и
развитию:
«Он [ребенок] обнаруживает в раннем возрасте, что существуют другие человеческие существа,
которые могут удовлетворять свои потребности более полно и лучше подготовлены к жизни... Он
начинает чрезмерно высоко оценивать значение размеров и роста, которые позволяют открыть дверь,
или способность передвигать тяжелые предметы, или право других отдавать команды и требовать
послушания. Желание вырасти, стать таким же сильным или даже сильнее, чем все окружающие, растет
в его душе» (Adler, 1928, р. 34).
Для Адлера практически весь прогресс есть результат наших стараний компенсировать чувство
неполноценности. Это чувство подталкивает нас к более значительным достижениям.
Агрессия и борьба за превосходство
В своих ранних работах Адлер подчеркивал важность агрессии и стремления к власти. Однако он
отождествлял агрессию не с враждебностью, а, скорее, с инициативностью и способностью
преодолевать препятствия, например, как в агрессивной тактике продаж. Адлер утверждал, что
агрессивные тенденции в человеке являются решающими в индивидуальном и видовом выживании.
Агрессия может проявлять себя как воля к власти — фраза Ницше, которой Адлер воспользовался. Адлер
отмечал, что и мужчины, и женщины для удовлетворения стремления к власти часто используют
сексуальность.
Позднее, развивая свою теорию, Адлер рассматривал агрессию и волю к власти как проявления
более общего мотива — цели достичь превосходства или совершенства, то есть стремления улучшить
себя, развить свои способности и возможности. Адлер считал, что все здоровые индивидуумы
руководствуются стремлением к совершенствованию, к постоянному улучшению: «Стремление к
совершенствованию является врожденным в том смысле, что оно — часть жизни, побуждающая сила,
нечто, без чего жизнь была бы немыслима» (1956, р. 104).
Стремление к превосходству может принимать как позитивное, так и негативное направление.
Если это стремление связано с социальным интересом и заботой о благополучии окружающих, оно
развивается в конструктивном и здоровом направлении. Личность, ведомая такой целью, старается
