 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
момент, когда вследствие внутреннего развития, внезапно и незаметно сознание приобретает
такую степень интенсивности, что в этот момент глубоко врезается в память человека, а
впоследствии, смотря по дарованию каждого отдельного индивидуума, к этому
воспоминанию присоединяется целый ряд новых. Один этот факт в состоянии сокрушить
всю современную психологию. Точно также различным людям необходимо разное число
толчков для того, чтобы стать гениальными. По числу этих толчков, из которых последний
совпадает с моментом смерти, можно классифицировать людей с точки зрения их дарования.
Здесь я хочу отметить, как ошибочно мнение современной психологии, что в детстве
сохраняется наибольшее число впечатлений. Но ведь для психологии человек не что иное,
как простой регистрационный аппарат, который не обладает никакой внутренней,
онтогенетической духовной жизнью. Нельзя смешивать пережитые впечатления с тем
внешним чужим материалом, какой только заучивается. Несомненно, ребенок лучше
запоминает этот материал, но объясняется это тем, что его не давит тяжесть душевных
переживаний.
Психология, которая в таких кардинальных вопросах противоречит опыту, должна
предпринять значительные поправки или окончательно измениться, Точка зрения нашего
исследования представляет собой только слабый намек на онтогенетическую психологию
или теоретическую биографию – дисциплины, которые рано или поздно вытеснят
современную науку о человеческой душе. Всякая программа implicitie содержит в себе
убеждение, взгляд. Каждой цели, к которой стремится воля, предшествуют известные
представления реальных отношений. Название «теоретическая биография» должно точнее
ограничить эту область от философии и физиологии. Вместе с тем оно призвано расширить
область применения метода биологического исследования, которым последнее по времени
направления психологической науки (Дарвин, Спенсер, Мах, Авенариус), то пользовалось
односторонне, то слишком злоупотребляло. Задача этой новой науки дать ясное описание
закономерного хода душевной жизни человека как чего-то единого, цельного, начиная с
момента рождения до самой смерти его, совершенно такое же описание, какое мы привыкли
читать о рождении и всех фазах развития какого-нибудь растения. Она должна быть названа
не биологией, а биографией, так как основной целью ее является исследование непреложных
вечных законов духовного развития человека. До сих пор историческое описание всякого
рода имели дело только с идивидуальностями. Здесь же центр тяжести лежит в отыскании
общих точек, типов. Психология должна превратиться в теоретическую биографию.
Все задачи современной психологии нашли бы свое разрешение в этой науке, и тогда
осуществилась бы заветная мечта Вильгельма Вундта отыскать широкую, плодотворную
основу для науки о человеческой душе. Смешно отчаиваться в возможности создания такой
науки только потому, что современная психология ничего не в состоянии сделать для
разрешения самых загадочных сторон нашей душевной жизни. Ведь она совершенно иначе
понимает задачи и цели этой науки или, вернее, совсем их не понимает. Вот почему,
несмотря на прекрасные исследования Виндельбанда и Риккерта, мы можем при новом
разделении наук на «монотетические» и «идиографические» дисциплины, сохранить и
миллевское подразделение наук на науки о природе и науки о духе.
Из развитой нами дедукции потребности в бессмертии, благодаря которой она
оказалось в связи с непрерывностью памяти и благочестием, с непреложностью следует, что
женщина совершенно лишена этой-потребности. Из этого так же видно, насколько ошибочно
мнение, наиболее распространенное среди людей, что положение о человеческом бессмертии
является результатом страха смерти и физического эгоизма. Страх смерти одинаково присущ
мужчинам и женщинам. Жажда бессмертия свойственна только мужчинам.
Попытка моя объяснить психологическую жажду бессмертия является скорее
указанием на связь, существующую между ней и памятью, чем сводом из какого-нибудь
высшего положения. Очень легко убедиться, что подобная связь существует: чем больше
человек живет своим прошлым, но не будущим, как привыкли думать, тем интенсивнее в
нем жажда бессмертия. У женщин отсутствие этой жажды вполне соответствует отсутствию
