 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
служившие символами для производительной, творческой, двигающей мирами силы. Так как я
подробно исследовал символы либидо в специально посвященном этому вопросу труде /29/, то здесь я
могу избавить себя от повторений.
Идея творческого, мирового принципа есть проекция восприятия живой сущности в самом
человеке. Было бы лучше всего понимать эту сущность абстрактно, как энергию, для того, чтобы с самого
начала исключить всякие виталистические недоразумения. Однако, с другой стороны, надо решительно
отвергнуть и то гипостазирование понятия энергии, которое позволяют себе современные энергетики.
Вместе с понятием энергии дано и понятие противоположности, потому что энергетический процесс
необходимо предполагает существование некоторой противоположности, то есть двух различных
состояний, без которых никакой процесс вообще невозможен. Каждый энергетический феномен (а
феноменов неэнергетических вообще нет) являет начало и конец, верх и низ, жару и холод, раннее и
позднее, возникновение и цель и т.
д., то есть пары противоположностей. Нераздельность понятий
энергии и противоположности присуща также и понятию либидо. Поэтому символы либидо,
мифологические или философски-умозрительные, или прямо представлены противоположностями, или
же быстро распадаются на противоположности. Я уже раньше указывал на такое внутреннее
раскалывание либидо и наткнулся при этом на сопротивление, но, как мне кажется, необоснованное,
ибо непосредственное ассоциирование символа либидо с понятием противоположности подтверждает
мою правоту. Ту же самую ассоциацию мы находим и в понятии или символе Брахмана. В одном из
гимнов Ригведы [Rigveda 10,31,6 (Deussen)] есть замечательное место, в котором Брахман является в
образе молитвы и вместе с тем в образе домировой, творческой силы, причем последняя оказывается
распавшейся на половые противоположности:
15. «И вот, эта молитва песнопевца, разрастаясь,
коровой стала, еще до мира имевшей бытие.
И в лоне бога этого совместное жилище
Имеет сонм богов, единого кормления питомцев.
Чем был древесный материал, чем было древо,
Из коих ими вырублены небо и земля,
Теми двоими, что, не стараясь, всегда помочь готовы,
И в смене дней, и до восхода зорь? -
Нет ничего, что было бы, как он, велико,
Он бык, несущий на себе и небеса, и землю,
Он сетью облаков, как шкурой, опоясан,
Он властелин, несущийся, как Сурья, на бледных конях.
Как солнца луч, он далеко всю землю озаряет,
Проносится по существам, как ветер по туманам:
Там, где он носится во образе Варуйы, Митры,
Распространяя жаркий свет — в лесах, как Агни.
Когда корова, что к нему пригнали, родила,
Она, подвижная, произвела недвижное на свет,
хотя сама паслась свободно.
И сына родила, который был старей родителей».
В
C
atapatha-Brahmanam 2, 2, 4, эта, непосредственно связанная с создателем мира,
противоположность изображена в другой форме:
«Вначале один лишь Праджапати [Космический творческий принцип-либидо. Taitt.-Samh. 5,5;
2,1: «После того как он создал все твари, он пронизал их любовью»] был этим миром, и стал он
размышлять:
Как бы мне распространиться и размножиться? Он неустанно трудился и стал упражняться в
тапас [Самовысиживание, аскетизм, интроверсия.]; и вот, он произвел из своего рта Агни (огонь); и так
как он произвел его изо рта [Произведение огня во рту имеет своеобразное отношение к речи. /29/], то
Агни стал пожирателем пищи. — И Праджапати размышлял: Этого Агни я произвел из себя самого, как
