 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Снимаются не только абсолютные, но и разностные пороги. Минимальная величина мысленно
различимой разности пространственных и временных параметров (дельта-s и дельта-t)
отображаемых объектов может быть какой угодно малой, в пределе равной нулю.
Соответственно, максимальная величина мысленного эквивалента пространственно-
временной различительной "чувствительности" может быть, наоборот, какой угодно большой,
в пределе равной бесконечности. В такой же мере это преодоление лимитов уже
автоматически относится и к дифференциальным порогам. Прямым воплощением снятия
разностных и дифференциальных порогов в области мысли является весь математический
анализ бесконечно малых, а достаточно близким аналогом дифференциального порога может
служить понятие дифференциала (поскольку здесь речь идет о пространственно-временных
порогах, рассматриваемая аналогия относится к геометрическому эквиваленту этого понятия).
Исчезновение всех видов порогов, вопреки иллюзорной феноменологической видимости,
фактически означает не устранение и не ослабление пространственновременных
компонентов, а, наоборот, расширение диапазонов их предметной отнесенности в сфере
мысли по сравнению с до-мыслительными психическими процессами.
Таким образом, при переходе через рубеж, разделяющий образ и мысль, преодолеваются все
виды пространственновременных лимитов – верхних и нижних абсолютных, разностных и
дифференциальных порогов.
Следующая характеристика касается пространственновременной структуры (фигуры)
мыслительного отображения самих предметных событий, разыгрывающихся на общей
пространственно-временной "сцене" (фоне).
Однако выявление пространственно-временных (фигуративных) характеристик мыслительного
отражения отдельных объектов или событий таит в себе значительно большие трудности, чем
установление особенностей интегральной пространственно-временной структуры общего поля
мысли (или ее фона) и его дифференциальных элементов.
Однако в условиях предполагаемого разноуровневого многообразия и глубокой
замаскированности скрывающихся здесь пространственно-предметных конфигураций,
включенных в мыслительный акт, выявить общие закономерности организации этих
предметных "фигур" просто путем переосмысливания основных наличных эмпирических
обобщений (как это удается сделать в отношении гораздо более общих фоновых структур
пространственного поля мысли) невозможно. Тут нужен специальный теоретически
направленный экспериментальный поиск. Вместе с тем, существующая методологическая
традиция привела к тому, что если в массиве фактов экспериментальной психологии и
имеется некоторый эмпирический материал, относящийся к пространственным компонентам
мышления, то в подавляющем большинстве случаев он находится за пределами собственно
психологии мышления и "оседает" в эмпирическом фонде психологии других психических
процессов – воображения, памяти, восприятия и др. Такой неадекватной кристаллизации
фактического материала сильно способствует и то отсутствие четкой пограничной линии
между второсигнальными, особенно мыслительными, процессами, органически включающими
образно-пространственные компоненты, и первосигнальными, собственно образными,
психическими процессами, о котором говорилось выше.
Нужно отметить, что охарактеризованная выше эмпирикотеоретическая ситуация относится к
основному массиву фактов "академической" экспериментальной психологии, в которой
эмпирический поиск векторизуется "сверху" традиционными теоретическими позициями, и в
частности установкой на беспространственность мысли. Существенно по-иному дело обстоит
в эмпирическом массиве прикладных областей психологии, находящихся под непрерывным
прямым давлением "снизу", вынужденных реагировать на острый практический запрос,
пробивающий дорогу тенденциям и фактам вне зависимости от господствующих
традиционных обобщений – даже в условиях, когда эти жизненные факты противоречат
распространенным теоретическим позициям. Такие эмпирические данные, накопленные
прикладными областями психологии, в настоящее время еще очень разрозненны и нуждаются
