 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
жертве у некоторых мистиков, как, например, у Катарины из Генуи, служат очищению,
самоотдаче и саморазрушению и должны лишь вы-равнять пути для экстатического
единения с Богом. Как историю искупления, как личность Христа, как церковный
авторитет, так мистик оставляет позади себя все святые дела самовоспитания и любви к
ближнему, когда он достигает созерцания Бога. Эта мысль в истории религий впервые
высказана в Катха-Упанишаде (2, 14): тот, кто стал единым с божеством, «стоит по ту
сторону добра и зла»
52
. *11* Она же постоянно повторяется у христианских мистиков.
Глубочайшая религиозная жизнь является чем-то самостоятельным и как таковая
ничего не должна делать для воплощения этических ценностей в индивидуальной и
социальной жизни. В этом Лютер согласен с мистиками. Но в то время как мистика
рассматривает этический поступок как необходимую подготовку к созерцательному
наслаждению Богом, для Лютера нравственная деятельность есть само собой
разумеющееся следствие, необходимое следствие сильного и радостного религиозного
переживания. Мысль Павла о том, что «праведность от веры» (Гал. 5,5), развита здесь
характерным для Лютера образом. Все собственные усилия ничего не приносят для
достижения божественной милости и прощения грехов; по отношению к Богу человек
ничего не может сделать, только верить и благодарить, просить и принимать. Но всю
силу, которую религия законов направляет на то, чтобы завоевать себе Божью награду
ту силу, которая прилагает мистика, чтобы подготовиться к созерцательной жизни и
принятию милости, всю эту силу Христос должен применить к ближнему, но не с
какой-либо целью, без задней мысли о небесной награде, а только исходя из свободы и
духовности, которую дарует вера. «Богу не нужны наши труды и благодеяния, но он
тем самым обратил нас к нашему ближнему, чтобы мы сделали для него то, что мы
хотели сделать для Бога...; (в ближнем) здесь мы должны найти и любить Бога, здесь
должны служить ему и творить добро, мы, которые хотели творить добро и служить
Богу; запрет любви к Богу полностью переходит в любовь к ближнему». «Поэтому не
следует спрашивать, нужно ли делать добрые дела, они должны твориться без каких-
либо требований»
53
. В этом глубоком и тонком объяснении о соотношении религии и
нравственности сохранена самостоятельность религии по отношению к нравственным
деяниям; религиозное переживание — это чудо, подарок Божьей милости;
нравственные поступки не должны становиться средством на службе религиозного
опыта. И все же религиозное переживание и нравственное действие на благо ближнего
гармонично связаны; братская любовь и братская помощь спонтанно и свободно
вытекают из духовной спасительной милости, подаренной Богом. Понятие веры у
Лютера не означает лишь новое, хотя и своеобразное, объяснение отношения религии и
нравственности, но и новую позицию в светской и культурной жизни. Мистика, до тех
пор пока она остается верной самой себе, отрицает светскую жизнь и чужда культуре;
она является глубочайшим протестом против всех мирских целей общественной и
культурной жизни: "Ista est summa sapientia per contemptum mundi tendere ad coelestia
regna" («Тот наделен высшим разумом, кто через презренный мир следует к царствию
небесному» — лат.) — эти слова из 1-ой главы «Подражания Христу» *12* ясно вы-
ражают позицию мистики в отношении к миру. Идеал мистики — это отшельничество
и монастырская жизнь и в Индии так же, как на христианском Востоке и Западе.
Великие христианские мистики были монахами и монахинями. Распространение
мистики в позднем средневековье обусловило при этом позицию, открытую миру,
которую еще в XVI и XVII вв. представлял французский квиетизм. Подобно Бхагавад-
Гите в Индии, проповедовала мистика не внешнее бегство и отделение от мира, а
внутреннее размежевание, подозрительное отношение к миру и полную
индифферентность к культуре. Верующий должен умертвить мир в миру, жить в миру
скрытой жизнью с Богом. Позитивная оценка культурного идеала таким образом пол-
ностью исключается, равно как и необходимость радикального внешнего отречения от
мира. Совершенно явной становится позиция мистической набожности по отношению
к миру и обществу в оценке брака и семьи. Для мистиков целибат в жизни есть
