 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
При большей наличности в мозгах наших судей и присяжных основ психологического
разумения в ущерб обилию параграфов кодекса, они на почве сомнения в
нормальности обвиняемой додумались бы хотя бы до психиатрической экспертизы. Но
возникает вопрос: можно ли навязывать материнские чувства женщине, родившей плод
нечаянного полового нападения? Я уже доказывал необходимость искусственного
выкидыша в случаях изнасилования. Фрида Келлер имела достаточно основания не
любить своего ребенка.
He любя своего ребенка, даже питая к нему отвращение, что является
необычным в материнстве, она этим подтверждала то обстоятельство, что половое
удовлетворение было у нее украдено. Этот случай резко подчеркивает грубость и
лицемерие наших взглядов в области полового вопроса, которые служат источником
стыда, отчаяния и страха, — и только деревянные и высохшие сердца наших юристов
и бюрократов могут сохранить в таких случаях олимпийское спокойствие.
Можно было бы принять за горькую насмешку эту милость для несчастной
жертвы несчастной судьбы, выразившуюся в пожизненной каторжной тюрьме. Юстиция
Сан-Галлена должна была бы, задумываясь, видоизменить закон и не оставить бедную
жертву долго ждать своего освобождения.
Если встречается детоубийство, то чаще действительным убийцей является не
мать, фактически убившая ребенка, но низкий отец, покинувший беременную или не
пожелавший признать ребенка. В приведенном случае объединились, в качестве
благоприятствующих фактов, наследственность со стороны матери, результаты
воспаления мозга в детстве, беспомощность, нужда, чувство стыда, а также
невозможное поведение отца, — что и сделало ее скорее жертвой, чем преступницей.
Подробности дела указывают на то, что ребенок представлял для нее не только
источник хлопот и огорчений, но был ей противен.
Но по какому пути женщина добрая, отзывчивая и вообще любящая детей может
дойти до ненависти к собственному ребенку? Задавшись подобного рода вопросом,
судьи, без сомнения, подумали бы основательнее над вынесенным приговором и, в
силу веления своей совести, нашли бы действительных преступников в лице мужской
трусливой грубости, лицемерия на половой почве и несправедливых законов.
Весьма своеобразно то обстоятельство, что, в связи с протестом
соблазнителя, направленным против печати, местный суд решил уже после вынесения
приговора над Фридой К. (не могущего быть измененным) сделать дополнительное
расследование, однако, без пересмотра самого дела! Этот господин удостоился
чрезвычайного внимания, и вполне справедливым следует считать протест союза
женщин в Арау, направленный против такого законодательства с такими приговорами.
Когда каждая беременность и каждое рождение смогут расчитывать на уважение
общества, причем каждой женщине удастся в лице закона видеть защитника ее прав и
охранителя ее детей, — тогда лишь детоубийства будут подлежать действительно
строгому осуждению.
Дополнительные сведения в октябре 1908 г. О поведении Фриды Келлер в
тюрьме вплоть до сего времени я получил следующие достоверные сведения. Вначале
она содержалась в течение 6 месяцев в одиночном заключении. После этого она была
переведена в качестве прачки в прачешную при тюрьме и отличалась хорошим
поведением. В интеллигентных кругах города Сан-Галлена начинают возрастать в ее
пользу симпатии. Так как уже раньше один мужчина (Айхеле), приговоренный к
смерти, замененной ему пожизненным заключением в исправительной тюрьме, по
прошению, был выпущен на свободу, после нескольких лет отбывания наказания, то
можно надеяться, что и бедную Ф. К. постигнет та же участь.
В новейшее время, в 1908 г., произошел следующий однородный случай.
"Мрачная картина развернулась третьего дня перед судом присяжных в г. Фрей-
берге, по поводу детоубийства, в котором обвинялась 19-летняя сельская работница
Кониецко из Силезии. Обвиняемой вменялось в преступление, что она предумышленно
умертвила внебрачного ребенка, рожденного в 9 ч. утра 25 февраля в Лошковицах,
причем она удушила младенца, засунув ему в рот и нос скомканный платок.
Обвиняемая откровенно созналась. Как выяснилось при разборе дела, Кониецко,
бедная сирота, поступила в имение работницей. Здесь она пала жертвой грубого
насилия рабочего, ныне привлеченного по этому поводу к ответственности, который,
между прочим, заразил ее при этом отвратительной болезнью. Благодаря этой
болезни, она лишилась места и в своем несчастии, лишенная всякой поддержки,
совершенно одинокая, без всяких средств к существованию, она в порыве отчаяния
совершила это дело, приведшее ее на скамью подсудимых. Суд признал смягчающие
вину обстоятельства, приговорил обвиняемую к двухлетнему тюремному заключению".
Как милостиво! Этот верх милосердия звучит злою иронией.
