 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
того, происходит ли обучение в поле, джунглях или классе. Ребенку приходится забывать былые
надежды и желания по мере того, как его буйное воображение приучается и укрощается законами
объективного мира - даже пресловутыми чтением, письмом и арифметикой. Ибо до того, как ребенок, в
психологическом отношении уже готовый к элементарной роли родителя, способен стать
биологическим родителем, он должен побыть в роли работника и потенциального кормильца. С
наступлением латентного периода нормально развитый ребенок забывает или, вернее, сублимирует
настоятельную потребность «делать» людей путем открытого нападения или спешно стать «папой» и
«мамой»: теперь он учится завоевывать признание, занимаясь полезным и нужным делом. Он овладел
сферой ходьбы и модусами органов; убедился на собственном опыте, что в лоне семьи нет
осуществимого будущего, и поэтому охотно соглашается приложить себя к освоению трудовых
навыков и решению задач, которые заходят гораздо дальше простого игрового выражения модусов
органа или получения удовольствия от функционирования конечностей. У него развивается усердие,
трудолюбие, - то есть он приспосабливается к неорганическим законам орудийного мира. Он способен
стать крайне прилежной и абсорбированной единицей производительного труда. Довести
производственную ситуацию до завершения - вот цель, которая постепенно вытесняет прихоти и
желания игры. Эго ребенка включает в свои границы его рабочие инструменты и навыки: принцип
работы (Ives Hendrick) приучает его получать удовольствие от завершения работы благодаря
устойчивому вниманию и упорному старанию. Во всех культурах дети на этой стадии получают
систематическое обучение,
хотя, как мы видели в главе об американских индейцах, оно отнюдь не
всегда существует в виде привычного школьного обучения, которое владеющие грамотой люди должны
организовывать вокруг специальных учителей, уже обученных тому, как учить грамоте. У
дописьменных народов и в не требующих грамотности занятиях многое узнается от взрослых, которые
становятся учителями благодаря особому дару и склонностям, а не по назначению, и, возможно, еще
больше перенимается от старших детей. Таким образом основы технологии распространяются по мере
того, как ребенок оказывается готов к обращению с домашней утварью, рабочим инструментом и
оружием, используемым взрослыми. У образованных народов, отличающихся большей специализацией
профессий, возникает необходимость подготовки ребенка путем обучения тем предметам, которые
прежде всего делают его грамотным и обеспечивают, по возможности, самое широкое базовое
образование для наибольшего числа возможных профессий. Однако чем более запутанной становится
профессиональная специализация, тем более неясными оказываются конечные цели инициативы; а чем
сложнее становится социальная действительность, тем более туманной оказывается роль отца и матери
в ней. По-видимому, школа является совершенно обособленной, отдельной культурой со своими целями
и границами, своими достижениями и разочарованиями.
Опасность, подстерегающая ребенка на этой стадии, состоит в чувстве неадекватности и
неполноценности. Если он отчаивается в своих орудиях труда и рабочих навыках или занимаемом им
положении среди товарищей по орудийной деятельности, то это может отбить у него охоту к
идентификации с ними и определенным сегментом орудийного мира. Утрата надежды на членство в
такой «промышленной» ассоциации может оттянуть его назад к более изолированному и менее
инструментально-сознательному внутрисемейному соперничеству времен эдипова комплекса. Ребенок
испытывает отчаяние от своего оснащения в мире орудий и в анатомии и считает себя обреченным на
посредственность или неадекватность. Именно на этой стадии более широкое общество становится
важным в отношении предоставления ребенку возможностей для понимания значимых ролей в
технологии и экономике данного общества. Развитие многих детей нарушается, когда в семейной жизни
не удалось подготовить ребенка к жизни школьной, или когда школьная жизнь не подтверждает
надежды ранних стадий.
Касаясь периода развития трудолюбия, я указывал на внешние и внутренние препятствия в
использовании новых возможностей ребенка и не упоминал об обострениях новых человеческих
влечений (drives), равно как и о подавленных вспышках гнева, вызванного их фрустрацией. Эта стадия
отличается от более ранних в том отношении, что здесь отсутствует естественный переход от
внутреннего переворота к новому овладению ситуацией и мастерству. Фрейд называет ее латентной
стадией, поскольку неистовые влечения в данное время обычно находятся в спячке. Но это лишь
временное затишье перед бурей полового созревания, когда все более ранние влечения вновь
появляются в новом сочетании, чтобы оказаться подчиненными генитальности.
С другой стороны, латентная стадия — это наиболее решающая в социальном отношении стадия:
поскольку трудолюбие влечет за собой выполнение работы рядом и вместе с другими, здесь появляется
и развивается осознание технологического этоса культуры.
Ранее мы уже указывали на опасность,
