 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
чтобы позволить мужчине начать, дать ему возможность почувствовать себя уверенно или проявить
всю силу чувств. V
4
- элиминативная генитальность - выражается в частых оргастических спазмах,
которые не складываются в одно адекватное переживание (experience). V
5
- неперестраиваемая
фаллическая позиция, выражающаяся в исключительно клиторальном эротизме и во всевозможных
формах интрузивного принуждения. V
M
у женщины - это такая способность идентифицироваться с
прокреативной ролью мужчины и участвовать в ней, которая делает женщину понимающим товарищем
и уверенным наставником сыновей. К тому же у женщин, как и у мужчин, творчество требует
определенной пропорции V
M
и V
Ж
.
Общее для мужской и женской карт правило гласит: все девиации, при условии подчинения
господствующему модусу, столь же нормальны, сколь и часты. В тех случаях, когда девиации
замещают собой нормальный господствующий модус, они приводят к несоответствиям в совокупном
либидинальном хозяйстве, что не может продолжаться сколько-нибудь долго без существенного
искажения социальных модальностей индивидуума. Это, в свою очередь, не может происходить
слишком часто без искажения социальной жизни группы, если только группа не способна, на время,
справиться с проблемой посредством образования организованных подгрупп девиантов.
Однако только ли ради генитальности существует прегенитальность? По-видимому, нет.
Фактически, истинной сущностью прегенитальности, видимо, выступает абсорбция либидинальных
интересов в раннем столкновении созревающего организма с индивидуальным стилем ухода за
ребенком и в преобразовании его врожденных форм достижения (агрессии) в социальные модальности
определенной культуры.
Давайте снова начнем с того, что, казалось бы, служит биологическим началом. Когда мы
говорим, что животные обладают «инстинктами», то подразумеваем, что по крайней мере более низкие
в эволюционном отношении виды располагают относительно ранними, относительно врожденными и
готовыми к употреблению способами взаимодействия с тем сегментом природы, в качестве части
которого они выжили. Эти паттерны широко варьируют от вида к виду, но внутри одного вида остаются
чрезвычайно негибкими; животные способны научаться очень немногому. Здесь приходит на ум
история с ласточками из Англии, которые были завезены в Новую Зеландию тоскующими по родине
эксангличанами. С наступлением зимы все они улетели на юг и больше не возвращались, ибо их
инстинкты указывали южное, а не теплое направление. Давайте не забывать, что наши прирученные
животные и домашние питомцы, кого мы так легко принимаем за мерило животного мира, - это
тщательно отобранные и чистопородные существа, которые научаются служить нашим практическим и
эмоциональным нуждам в той мере, в какой мы заботимся о них. То, чему они научаются от нас, не
увеличивает их шансы выживания в любом сегменте природы или во всяком взаимодействии с себе
подобными. В данном контексте нас интересует не столько то, чему может научиться отдельное
животное, сколько то, чему вид способен обучать свой молодняк из поколения в поколение.
У высших видов животных мы наблюдаем разделение инстинкта (используемый термин
аналогичен термину «разделение труда»). Здесь речь идет о совместном регулировании инстинктивного
стремления детеныша к контакту и инстинктивного предоставления контакта родителем, которое
завершает приспособительное функционирование у детеныша. Было замечено, например, что
некоторые млекопитающие могут научиться дефекации, только если мать вылизывает ректальное
отверстие своего детеныша.
Можно было бы предположить, что человеческое детство и обучение человеческого детеныша
есть просто высшая форма такой инстинктивной реципрокности. Однако влечения, с которыми человек
появляется на свет, -
это не инстинкты; равно как и комплементарные влечения его матери нельзя
считать всецело инстинктивными по природе. Ни те, ни другие не несут в себе паттернов завершения,
самосохранения, взаимодействия с каким-либо сегментом природы; их должны еще организовать
традиция и совесть.
Как животное, человек ничего не значит. Бессмысленно говорить о ребенке так, как если бы это
было животное в процессе приручения; или говорить о его инстинктах как о наборе паттернов,
подверженных вторжению или блокированию со стороны автократической среды. «Врожденные
инстинкты» человека - это фрагменты влечения, которые собираются, наделяются значением и
организуются в течение длительного детства методами ухода за ребенком и его дисциплинирования,
варьирующими от культуры к культуре и определяемыми традицией. В этом кроется его шанс как
организма, как члена общества и как индивидуума. В этом же заключается и его ограниченность. Ибо,
если животное выживает в тех случаях, когда его сегмент природы остается достаточно предсказуемым,
чтобы соответствовать врожденным паттернам его инстинктивной реакции, или когда эти реакции
