 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
Текст взят с психологического сайта http://www.myword.ru
общие свойства женского органа; Клодель определяет ее как душу-сестру; Бретону мила
Мелюзина, уходящая корнями в природу, свои надежды он возлагает на женщину-дитя;
Стендаль желает, чтобы его любовница была умна, образованна, свободна
1 «Надя».
292
духовно и нравственно — одним словом, была бы равной. Но единственный земной удел,
который может быть уготован равной, женщине-ребенку, душе-сестре, женщине-вульве,
женщине-зверю, — это всегда мужчина. Что бы ни представляло собой эго, которое ищет
себя с ее помощью, оно может обрести себя, только если она согласится стать для него
горнилом. От нее в любом случае требуются самозабвение и любовь. Монтерлан согласен
на снисхождение к женщине, позволяющей ему оценить его мужскую силу; Лоуренс поет
пламенный гимн в честь той, что отрекается от себя в его пользу; Клодель превозносит
вассалку, служанку, преданную душу, которая покоряется Богу, покорившись мужчине;
Бретон ждет от женщины спасения человечества, потому что по отношению к своему
ребенку или возлюбленному она способна на самую всеобъемлющую любовь; и даже у
Стендаля героини впечатляют больше, чем герои мужского пола, потому что отдаются
страсти с большим неистовством и самозабвением; они помогают мужчине в
осуществлении его судьбы, подобно тому как Пруэз способствует спасению Родриго; в
романах Стендаля им часто приходится спасать своих возлюбленных от разорения,
тюрьмы или смерти, Монтерлан и Лоуренс считают самоотверженность долгом женщины;
не столь надменные Клодель, Бретон и Стендаль восхищаются этой самоотверженностью
как результатом великодушного выбора; они желают ее, не считая, что ее заслужили; но
— кроме удивительной Ламьель — все их произведения свидетельствуют, что они ждут
от женщины того самого альтруизма, которым восхищался и который вменял ей в
обязанность Конт; этот альтруизм, по его мнению, говорит одновременно об очевидной
приниженности и весьма сомнительном превосходстве.
Мы могли бы вспомнить еще множество примеров: они привели бы нас к тем же самым
выводам. Давая определение женщине, каждый писатель определяет свою этику вообще и
свое частное представление о себе самом; и еще часто именно в ней он запечатлевает
расстояние, отделяющее его видение мира от его эгоистических мечтаний. Даже
отсутствие или незначительная доля женского элемента в творчестве писателя сами по
себя симптоматичны; женский элемент приобретает исключительное значение, когда
вбирает в себя все аспекты Другого, как это происходит у Лоуренса; он сохраняет это
значение, если женщина воспринимается просто как другой человек, но автор
интересуется тем, как сложится ее собственная жизнь, как в случае Стендаля; и он его
теряет в такую эпоху, как наша, когда частные проблемы каждого отходят на второй план.
В то же время женщина в качестве Другого еще играет определенную роль постольку,
поскольку каждому мужчине хотя бы для того, чтобы превзойти себя, нужно себя
осознать.
293
