 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
приносящих удовлетворение объектных отношений, пережитых в ранней жизни и проявляющихся в
преувеличенном виде во внутренней реальности; в этом случае, если такая точка зрения верна,
действительные взаимоотношения между пациентом и психоаналитиком как людьми должны считаться
важнейшим терапевтическим фактором. Наличие подобных личных взаимоотношений во внешней
реальности не только выполняет функцию средства коррекции искаженных взаимоотношений,
превалирующих во внутренней реальности, и влияет на реакцию пациента на внешние объекты, но и
дает пациенту возможность, которой он был лишен в детстве, пройти процесс эмоционального
развития в условиях реальных взаимоотношений с надежной и благожелательной родительской
фигурой» (Fairbairn, 1958, р. 377).
И вновь замещение плохих объектов хорошими возможно только через психоаналитические
взаимоотношения.
Гантрип (Guntrip, 1953) в своей интересной статье «Терапевтический фактор в психотерапии»
(Therapeutic Factor in Psychotherapy)
определяет взаимоотношения — хорошие объектные отношения
психоаналитика и пациента — как «терапевтический, или "спасительный" фактор в психотерапии» (р.
125). Терапевтические отношения считаются наиболее действенной средой: «Только то знание, которое
приходит в форме живого инсайта, которое ощущается, переживается в среде хороших личных
взаимоотношений, имеет терапевтическое значение» (там же, р. 125). Гантрип продолжает: «Важным
является тот факт, что... терапевтические изменения возможны лишь при условии и как прямой
результат хороших объектных отношений» (р. 125).
Эта точка зрения на взаимоотношения психоаналитик—пациент находит отражение в работах
Фэйрберна. «По моему мнению, решающим фактором являются взаимоотношения пациента с
психоаналитиком, именно от этих взаимоотношений зависит не только эффективность, но и само
существование всех других факторов, о которых упоминал Гайтлсон, [катарсис, инсайт, восстановление
инфантильных воспоминаний]» (Fairbairn, 1958, р. 379).
В своей более ранней работе «Наблюдения в защиту теории объектных отношений личности»
(Observations in Defence of the Object-Relations Theory of Personality) Фэйрберн отметил:
«Лично я убежден, что взаимоотношения пациента с психоаналитиком опосредуют
«целительный», или «спасительный» эффект психотерапии. Если речь идет о длительном
психоаналитическом вмешательстве, «целительный», или «спасительный» процесс зависит от развития
отношений пациента с аналитиком, через фазу повторения ранних патогенных отношений под
влиянием переноса, в новый вид взаимоотношений, которые одновременно приносят удовлетворение и
адаптированы к обстоятельствам внешней реальности» (Fairbairn, 1955, р. 156).
Таким образом, для Фэйрберна, как и для Гантрипа, «целительным», «спасительным», или
терапевтическим фактором являются собственно взаимоотношения в процессе терапии.
Модель отношений психоаналитик—пациент заимствована из взаимодействия между матерью и
ребенком. Это следует из следующей цитаты Винникота (Winnicott, 1965a).
«В своей терапевтической работе мы снова и снова становимся включенными в пациента; мы
проходим этап собственной уязвимости (подобно матери) в силу своего участия; мы идентифицируем
себя с ребенком, который временно пребывает в состоянии чрезмерной зависимости от нас; мы
наблюдаем проявления ложного «Я» ребенка; мы видим зарождение его истинного «Я», истинного «Я»
с сильным Эго, потому что нам, подобно матери, удалось поддержать Эго пациента-«ребенка»; если все
идет хорошо, мы наблюдаем рождение ребенка, Эго которого способно самостоятельно организовать
свою защиту... В результате наших действий рождается «новое» существо, настоящий человек,
способный жить независимой жизнью. Как мне кажется, во время терапии мы пытаемся имитировать
естественные процессы, характеризующие поведение матери в отношении собственного ребенка. Если я
прав, пара мать—ребенок может научить нас основным принципам, на которых следует строить нашу
терапевтическую работу» (р. 15).
Концептуализация терапевтических отношений, согласно Гантрипу (Guntrip, 1969), помогает
приспособиться как к работе с «тяжело больными», так и с «менее больными» пациентами. В основе
модели психотерапевтических отношений типа мать—ребенок лежит следующее соображение: подобно
отношениям мать—ребенок, которые меняются в зависимости от потребностей растущего ребенка,
претерпевают изменения взаимоотношения психоаналитик—пациент, которые в каждый момент
