 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
На следующем сеансе я снова спросила:
- Как вы думаете, что произошло такого, что заставило развалиться ваши новые
возможности?
- Я не знаю
- Ну, попробуйте угадать
- Мне пришлось бы вс¸ выдумать. Непохоже, чтобы в моей жизни произошло какое-то
изменение, заставившее вс¸ это развалиться
- Великолепно, приступайте и выдумывайте
- Я полагаю, это могло быть то, что у нас всегда происходит с сыном; а может быть и
вот что: я недавно сомневалась, делаю ли я что-нибудь стоящее в своей жизни. Кроме того,
ситуация в семье сейчас очень неопределенная, потому что мы не уверены, действительно ли
мы переедем в Австралию. Я полагаю, это может быть как-то связано.
Она упомянула и ещ¸ об одном дополнительном стрессоре, о котором я уже не помню.
Судя по тому, что она рассказала, материала здесь было достаточно для нескольких лет
традиционной терапии.
Я начала с вопроса о том, что она подразумевала под “тем, что у них всегда происходит
с сыном”. В ответ она рассказала длинную историю о том, как у не¸ есть сын от первого
мужа, которому был поставлен диагноз “маниакально-депрессивный психоз” и который в
течение многих лет периодически попадает в психиатрические клиники. Она чувствовала
большую ответственность за его существование — она была виновата в том, что принесла в
мир маниакально-депрессивного сына. Она была убеждена, что маниакально-депрессивный
психоз является наследственным, а е¸ бывший муж был маниакально-депрессивным,
поэтому она теперь думала, что не должна была иметь от него ребенка. Этот сын время от
времени звонил ей по телефону и угрожал самоубийством. По сути дела она говорила: “Я
виновата в том, что эта проблема существует, и с этим ничего нельзя поделать”.
Когда она описывала свои проблемы, самая сильная несловесная реакция у не¸ была,
когда она говорила о своем сыне, поэтому я решила поработать с этим. Когда он звонил ей,
во время разговора она представляла себе его лицо. Как только она представляла себе его
лицо, она впадала в безресурсное состояние, поэтому я решила использовать этот стимул,
чтобы помочь ей построить взмах. Я попросила е¸: “Позвольте возникнуть образу той вас,
которая способна конструктивно справиться с этой ситуацией — той Мэри, для которой это
не является проблемой”.
Мэри сказала: “О'кей, я е¸ вижу”, но по е¸ виду нельзя было сказать, чтобы то, что она
видела, вызывало у не¸ большой энтузиазм. По е¸ несловесной реакции мне было ясно, что
образ, который она видит, не будет обладать достаточными ресурсами, чтобы справиться с
описанной ею ситуацией. Я стала перечислять дополнительные ресурсы, которые она,
возможно, захотела бы добавить: “Я хочу, чтобы вы подумали некоторое время о том, каких
дополнительных ресурсов вы могли бы захотеть для той Мэри, чтобы в результате вы
увидели кого-то ещ¸ более привлекательного для вас. Я не уверена, какие ресурсы она найдет
особенно ценными, но вы можете подумать: не могла бы принести ей пользу способность
прощать себя за прошлые ошибки — способность оставлять прошлое позади себя — замечать,
что ей не нравится в е¸ прошлом поведении, и учиться на этом. Ей не обязательно
барахтаться в прошлом. Она может идти вперед и использовать свои прошлые ошибки как
ресурсы для того, чтобы во вс¸ в большей и большей степени быть тем человеком, каким она
хочет быть”. Это вызвало у Мэри положительную реакцию, поэтому я помогла ей добавить
такой ресурс.
“И может быть, эта Мэри — человек с большим количеством выборов, как ей вести себя
со своим сыном. Вы можете почувствовать это, даже не зная конкретно, какие это выборы.
Может быть, эта такая Мэри, которая может позволить своему сыну больше полагаться на
свои собственные ресурсы, и не чувствовать себя виноватой, когда он угрожает ей
самоубийством. Ей не обязательно чувствовать себя виноватой, потому что это пошло бы ему
только во вред.
