 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Когда мы приготовились делать взмах с Роном, он возразил. “Если мы это сделаем, я не
смогу удерживать их всех на расстоянии”. Мы предложили ему добавить в образ “нового
Рона” те качества, которые обеспечат ему как ресурсы, позволяющие взаимодействовать с
людьми на близком расстоянии, так и способность держать людей на дистанции, когда он
того захочет. “Увидь такого Рона, который может решить, когда он хочет близости, а когда
предпочтет дистанцию, а также выбрать любую промежуточную возможность. Этот Рон
может быть способен видеть других как цельных людей, одновременно воспринимать как их
позитивные, так и негативные качества, так чтобы он мог лучше понимать их и более
эффективно реагировать”.
Это помогло, но Рон по-прежнему возражал: “Мне нужен способ быть в безопасности,
вы отнимаете мой способ находиться в безопасности. Мне нужен другой способ быть в
безопасности”.
Когда мы спросили Рона “в безопасности от чего? Каким образом ты хочешь быть в
безопасности?”, он не смог нам ответить. Поэтому мы сказали следующее:
“У тебя есть некое понимание того, что означает для тебя безопасность, хотя ты и не
можешь выразить это словами (используя жест Рона для безопасности)... Теперь закрой глаза
и позволь себе бессознательно ощутить, чем для тебя является эта безопасность... И позволь
этому бессознательному знанию перенестись в образ такого Рона, который может добиваться
безопасности другими способами. Тебе даже не требуется точно знать, как он собирается
обрести безопасность; тебе не нужно точно знать, какие дополнительные выборы у него есть.
Но, глядя на него, ты можешь понять, что он способен иметь такую безопасность,... и не
успокаивайся, пока не сможешь увидеть на этой картине, что он в безопасности — в такой
безопасности, в какой только может быть человек... Я предполагаю, что он будет в гораздо
большей безопасности, чем прежний Рон, потому что он будет в безопасности более
прочным, более реальным, более трехмерным образом…”
Когда мы спросили “Как это там, наверху, выглядит? Когда ты смотришь на него, ты
знаешь, что он в безопасности?”, Рон сказал: “Да, это выглядит хорошо и безопасно, и ещ¸
много чего другого”.
Потом мы помогли Рону в выполнении взмаха — от близкого плоского ключевого
образа лица другого человека, который отодвигался вдаль, становясь трехмерным, к
желаемому Я-образу, который вначале был далеким и плоским, и, приближаясь, становился
трехмерным. Рон сообщил позднее, что и вообще в жизни у него появилось гораздо больше
пространства, он реже чувствовал себя пойманным или стиснутым.
Внутренний опыт Рона согласуется с нашим знанием о том, что делает возможным
проявление насилия, как в больших масштабах, так и в семьях. Когда страна готовится к
войне, карикатуристы изображают врага как бы не вполне человеком. Враги становятся
плоскими карикатурными персонажами или монстрами. Когда мы смотрим на других людей,
как на трехм¸рных полноценных человеческих существ, таких же как мы сами, нам гораздо
труднее прибегать к насилию.
6. Мэри пришла ко мне (Коннира), чтобы похудеть. Она сказала, что пробовала много
всякого, но не могла похудеть. Она была убеждена, что причина была гормональной,
поскольку ничто другое не сработало, но хотела попробовать НЛП.
Когда я спросила е¸, не переедает ли она, она сказала, что так не думает. Я спросила,
нет ли каких-либо особых видов пищи, к которым она бы испытывала навязчивое влечение.
Она сказала, что, по е¸ мнению, нет, но, может быть, она съедает слишком много пончиков.
Я не получала сильной словесной или несловесной реакции, но продолжала собирать
информацию и проделала взрыв навязчивости, а затем взмах.
На следующей неделе я говорила с Мэри по телефону. Она сказала: “После того сеанса в
течение четырех дней я была совсем другим человеком. Я без всяких усилий потеряла восемь
фунтов и чувствовала себя совсем по-другому, а потом вс¸ развалилось”. Я спросила е¸, есть
ли у не¸ хоть какое-то представление, что заставило вс¸ развалиться. Она сказала, что не
знает, поэтому мы назначили новую встречу, чтобы выяснить, что следует делать дальше.
