 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон: «Стратегия психотерапии»
48
его правую руку вверх и оставил ее в этой неудобной каталептической позе. Потом, вытянув
свою левую руку, автор дотянулся до головы мисс В (сделав это незаметно для нее, но не для
слушателей) и неожиданно дернул ее за волосы; мгновением позже, уже правой рукой он так
же, но сильнее дернул прядь волос у доктора С. Мисс В в замешательстве взглянула на автора,
на ее лице было выражение боли. Взглянув вверх, она увидела, как он рванул прядь волос у
доктора С. Девушка тут же поглядела в глаза доктору и не увидела в них никакой реакции; он
продолжал спорить с мисс А о породе собаки (мисс В начинала видеть все, как она думала,
гипнотические явления). Аудитория теперь осознавала тот факт, что доктор С необъяснимым
образом оказался в глубоком сомнамбулическом состоянии транса. Он оставался в неведении
относительно аудитории и мисс В и явно продолжал видеть автора и обращаться к нему, как
будто тот не изменил своей позиции. Мисс А тоже продолжала вести себя так, словно автор
был рядом с ней.
Взяв левую руку мисс В и стоя у нее за спиной, автор отвел руку назад, а потом вверх и
кивнул в сторону головы мисс А. Мисс В робко взяла прядь волос мисс А, осторожно дернула
один раз, а потом еще несколько раз посильнее, не получив никакого ответа от мисс А и не
прервав ее беседы с доктором С. Доктор С также не заметил этого. Ни мисс А, ни доктор С не
сознавали присутствия мисс В, что приводило ее в замешательство и вызывало недоумение у
публики.
В этот момент автор начал говорить с публикой из-за спины доктора С, объясняя, что
здесь произошло. Все, включая и мисс В, заметили, что речь автора, обращенная к аудитории,
не помешала доктору видеть экспериментатора на прежнем месте и разговаривать с ним.
Доктор С продолжал дискутировать с мисс А и обсуждать ее поведение, говоря с
экспериментатором так, словно тот находился в своем кресле, и не реагировал на звук его
голоса, когда тот обращался к публике. Экспериментатор предложил слушателям следующее
объяснение: хотя они явились свидетелями систематического, упорядоченного наведения
транса, они не знают, что делают, и просто не улавливают, что происходит, ожидая, что еще
сделает экспериментатор в соответствии с их общими представлениями (мисс В слышала все
это, но не связала это замечание лично с собой).
Автор объяснил, что кажущееся несущественным объяснение различных методов
индукции транса является единственным простым и эффективным способом привлечь
внимание объектов и сузить поле их сознания. У зрителей, которые видят и слышат, что делают
и говорят экспериментатор и испытуемые, есть, по крайней мере, какое-то душевное
препятствие для того, чтобы самим не впасть в транс. В этот момент один из слушателей
поднял руку и заявил: «Для меня этот барьер явно недостаточен, потому что я видел там мою
лодку, а не собаку, и это настолько удивило меня, что я снова „вернулся“ в зал» (позже еще
несколько человек подошли к автору и сообщили, что у них тоже были галлюцинации, но
только моментальные, а потом они «вернулись», чтобы снова наблюдать за сеансом).
Автор продолжил: "Потом, когда я объяснил метод «мой друг Джон» и осторожно
подчеркнул, как важно при индукции гипноза говорить медленно, внушительно и
выразительно, я буквально «ощутил» полное значение того, что было сказано. Например, при
использовании метода левитации руки во время сеансов в Висконсинском университете я почти
неизбежно обнаруживал, что моя рука поднимается, а глаза закрываются. Таким образом, я
понял значение того, что при индукции нужно говорить голосом, выражающим
внушительность, ожидание, и «ощущать» свои слова и их значения внутри своей личности.
Когда доктор С вызвался добровольцем и изложил свою историю безуспешных попыток
испытать состояние гипноза, а потом заговорил о своих сомнениях в достоверности тех
гипнотических явлений, которые обнаруживались у его пациентов, я понял, что это вызывает у
него искренний интерес и имеет для него большое значение. Я также осознал предоставленную
мне возможность произвести то, что можно назвать «естественным внелабораторным
экспериментом», когда никто: ни объекты гипноза, ни публика – не может понять, что
происходит, и когда объекты, не знакомые со мной, не могут понять, что будет произведен
эксперимент, какой эксперимент будет поставлен и какого поведения при этом следует
ожидать. Кроме того, я сам не мог предсказать этого. Я знал только, что хочу показать течение
транса, что попытаюсь экспериментально использовать все явления, какие бы ни выявил, и что
