 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
исступленными рыданиями и бросался в родительские объятия. Если ненависть представляет собой
заледеневшую любовь, то это объясняет присущую каждому из этих чувств способность обратиться в
другое - достаточно вспомнить известную пословицу: «От любви до ненависти - один шаг».
Когда тот, кого мы любим, причиняет нам боль, то первой реакцией становится плач. Как мы
успели ранее убедиться, это сугубо инфантильный отклик на боль или дистресс. Для ребенка постарше
более естественной реакцией явился бы гнев, устремленный на ликвидацию причины возникшего
дистресса или дискомфорта и на восстановление в теле позитивных ощущений. Цель обеих этих детских
реакций состоит в том, чтобы возродить основанную на любви связь с теми, кто играет в жизни ребенка
важную роль, - с родителями, с другими людьми, проявляющими о нем заботу, с товарищами по играм.
Если такая связь не может быть воссоздана, то ребенок застывает в состоянии зажатости, будучи
неспособным раскрыться и проявить себя во всей полноте. Его любовь оказывается замороженной; она
превращается в ненависть. Как только такую ненависть удается выразить, как это было с упоминавшейся
ранее маленькой девочкой по отношению к ее матери, лед немедля тает, и снова в теле начинают течь
теплые, положительные чувства. Однако точно так же, как лишь немногие родители терпимо
воспринимают проявления гнева со стороны ребенка, еще меньшее их число снесло бы от него
выражение ненависти. Оказавшись не в состоянии выразить нахлынувшую ненависть, ребенок
начинает чувствовать себя плохо и, хуже того, воспринимает себя самого как плохого - не как гадкого и
злого, а просто как нехорошего. Родитель, ставший причиной всех этих трудностей ребенка, видится
ему, напротив, хорошим и вполне правым человеком, которого он должен слушаться и которому он
обязан подчиняться. Такое подчинение становится заменителем любви. Ребенок будет вслух заявлять «я
люблю свою маму», но на телесном уровне будет наблюдаться полное отсутствие каких-либо
проявлений этого горячего чувства - никакой теплоты, никакого радостного возбуждения, никакой
открытости поведения. Подобная любовь берет свое начало в чувстве вины, а вовсе не в радости. А
виновным такой ребенок чувствует себя в том, что на самом деле он ненавидит свою мать.
В последующих терапевтических сеансах Рейчел выразила нежелание видеться с матерью, с
которой ей по-прежнему приходилось иметь дело. Она чувствовала, что мать все еще располагает над
ней какой-то властью и что сама она в отношениях с ней продолжает оставаться несвободной, больше
напоминая марионетку, чем независимую личность. Однако, невзирая на все это, Рейчел была не в
состоянии мобилизовать в себе хоть какой-то гнев против матери - она была слишком переполнена
чувством вины и слишком заледенела, чтобы противостоять матери. На определенном уровне она
воспринимала свою мать как ведьму и мегеру. Несомненно, что поведение той по отношению к Рейчел
было бесчеловечным. По моему убеждению, в этой женщине имелась какая-то доза любви к
собственной дочери, но при нападках на девочку в нее, казалось, вселялся какой-то злой дух. В эти
моменты она страстно ненавидела свою дочь и была в состоянии причинить ей даже физический урон.
Нет сомнений, что давным-давно к ней самой относились сходным образом, и ненависть, которую она
питала к своей дочери, являлась проекцией скопившейся в ней ненависти против тех, кто когда-то
унижал и оскорблял ее саму. Ее ненависть против собственных родителей, не найдя выхода, стала чем-
то автономным и превратилась в дурную, зловредную силу, которая внутри нее и превратилась в злой
дух.
Ненавидела ли Рейчел свою мать? Мой ответ - недвусмысленное «да». Однако и она тоже как бы
отделилась от ненависти к матери, которая впоследствии, как и ненависть Рейчел к самой себе,
оказалась загнанной внутрь. Если помните, она ведь говорила: «Я ненавижу себя за это» (за неумение
стоять на собственных ногах). Но как бы она смогла стоять на ногах, если они были в самом буквальном
смысле отрезаны от нее? А как индивид может выразить сколько-нибудь сильный гнев против матери
при отсутствии ног, на которые можно было бы опереться? Рейчел оказалась обездвиженной и
замороженной своим страхом, а также чувствами вины и ненависти, которые безраздельно владели ею.
Я попросту не верю, что человек может полностью капитулировать перед любовью, если он не
умеет признать и выразить свою ненависть. Последняя становится злой силой только в том случае, если
она отрицается или проецируется на невинное лицо. Выступать с проповедями против ненависти, на
мой взгляд, тщетно. Это все равно что уговаривать айсберг истаять от горячей любви. Если мы
намереваемся помочь людям освободиться от сил, которые создают отрицательные эмоции, то, как
минимум, нуждаемся в понимании этих сил. Чтобы добиться этого, нужно первым делом согласиться с
