 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
внутренней силы, но я был неспособен подать ей руку помощи в том, чтобы прорваться к подлинным
глубинам ее естества. Большинство терапевтов могло бы счесть такой исход общения с пациентом
вполне удовлетворительным, но при отсутствии в естестве и теле пациента прочного фундамента
всегда продолжает существовать опасность рецидива отчаяния, поскольку этот человек не в состоянии
ощутить радость жизни. Конечно, нет и речи о том, чтобы в процессе терапии можно было
систематически, что называется, в плановом порядке, добиваться прорывов и переломов, которые в
конечном итоге позволят пациенту избавиться от сидящего в нем страха смерти, а также отчаяния. Но я
верю, что для терапевта весьма важно понимать глубину отчаяния у обитателей современного мира, а
также иметь ,в своем арсенале нужные средства и нужную степень понимания, которые позволят
справиться с этим скверным чувством. Описываемый далее клинический случай проиллюстрирует
принцип, применяемый мною для преодоления указанной проблемы.
Каждый пациент нуждается в прорыве сквозь барьер, создаваемый страхом смерти, и Нэнси
смогла прорваться через него. Это была пятидесятилетняя женщина с личностью пограничного типа. На
протяжении всей своей жизни она испытывала анорексию (отсутствие аппетита), и все ее
функционирование может быть кратко описано как маргинальное. Нэнси добилась упомянутого
прорыва после нескольких лет терапии, в течение которых она обрела волю к борьбе за собственную
жизнь. Мы вместе проделали значительную работу, чтобы помочь ей лучше дышать, выражать чувства
печали и протеста, а также постоять за себя в негативных жизненных ситуациях. Однако ее чувства
никогда не становились достаточно сильными, поскольку дыхание никогда не достигло достаточной
глубины.
Как-то она лежала в запрокинутой позе на биоэнергетическом табурете и вдруг начала издавать
продолжительный звук, который неожиданно прекратился как раз в тот момент, когда он, казалось,
вполне мог перейти в глубокие рыдания. Нэнси почувствовала себя при этом очень напуганной и
сказала: «Становится очень темно. Я чувствую, что вот-вот умру». Такое чувство могло бы испугать кого
угодно, но почему она ощутила приближение смерти как раз в тот момент, когда ее дыхание на самом
деле стало интенсивнее? Ответ состоит в том, что углубленное дыхание затронуло в Нэнси тот страх
смерти, который и до этого всегда существовал в ней. Будучи ребенком, она едва не умерла.
Рассказанная ею в этой связи история показалась мне интересной. Когда моей нынешней пациентке
было где-то около двух лет, она была пухленькой, миловидной маленькой девчушкой. Мать Нэнси, видя,
как дочка набирает вес, перепугалась, что та, когда вырастет, будет толстой, как это случилось с ее
сестричкой. Действуя из соображений, продиктованных этим опасением, мать стала ущемлять
маленькую дочурку в еде, преследовала ее за переедание и настолько запугала и затравила бедную
девочку, что та совсем потеряла аппетит и вообще разучилась есть. Когда мать увидела, что ее бедное
дитя теряет в весе и худеет на глазах, она запаниковала и начала уже уговаривать доченьку поесть и не
пренебрегать пищей, но безрезультатно. Дело закончилось тем, что малышка в критическом состоянии
очутилась в больнице.
Я не испытывал ни секунды сомнений, что анорексия Нэнси явилась итогом всего указанного
эпизода. Когда она обратилась ко мне, чтобы полечиться, то по-прежнему страшно боялась
поправиться. Однако на самом деле ей было очень трудно набрать вес. В первую очередь это означало
бы, что она обрела тело и стала кем-то весомым и видным, превратившись в заметную личность, по
крайней мере чисто зрительно. Результатом этой метаморфозы могла бы явиться конфронтация с
матерью, которую Нэнси все еще до ужаса боялась. Важный перелом произошел через несколько сеансов
после той нашей встречи, в ходе которой она испытала и ощутила присущий ей страх смерти. Я
неоднократно и настоятельно убеждал Нэнси, что во время сеанса никакой опасности умереть для нее
не существует. Я втолковывал ей, что произошло следующее: став глубже дышать, она ощутила
скопившийся в ней ужас и прекратила дыхательные движения, тем самым отрезав поступление
кислорода в мозг. Это, в свою очередь, породило ощущение тьмы. Единственное, что действительно
могло бы с ней случиться, - это легкий обморок, при котором она бы «отключилась», а это, в свою
очередь, немедленно привело бы к самопроизвольному возобновлению дыхания, после чего сознание
тут же полностью вернулось бы к ней. Когда во время очередного сеанса мы возвратились к указанному
упражнению, Нэнси все еще испытывала ощущение темноты и страх умереть, но уже в меньшей
степени. В этот момент между нами сложился прочный терапевтический альянс, который дал ей
