 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
(параллельную первой в том смысле, что они нигде не пересекаются), которая
истолковывается уже не в терминах психических и психологических отношений, не в
терминах вытеснения или бессознательного, но в терминах игры, вызова, агонистических
дуальных отношений и стратегии видимостей: в терминах обольщения и соблазнительной
обратимости взамен структуры и различительных оппозиций, — вселенную, в которой жен-
ское уже не противостоит мужскому, но соблазняет его.
В стихии соблазна женское перестает быть маркированным либо немаркированным
термином. Оно не подразумевает "автономии" желания или наслаждения, автономии тела,
речи или письма, которую оно будто бы утратило (?), не взыскует своей истины, но — со-
блазняет.
Конечно, эта суверенность соблазна может называться женской лишь с той же долей
условности, с какой сексуальность изображается в основе своей мужской, но суть в том, что
форма эта существовала всегда — обрисовывая, где-то по краям, женское как нечто такое, что
не является ничем, никогда не "производится", никогда не оказывается там, где выводится (и
уж наверняка отсутствует в разного рода "феминистских" потугах), — причем в перспективе
не какой-то там бисексуальности, психической или биологической, но транссексуальности
соблазна, которую стремится подавить вся сексуальная организация, да и собственно
психоанализ, чья исходная аксиома (нет иной структуры, кроме структуры
35
