 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
что она испытывала горе из-за потерянной любви. Она была одинока, но одиночество и депрессия —
это не одно и то же. К тому же у нее был ребенок и дом, о которых она заботилась.
Сельма была шокирована, потому что не ожидала, что ее могут обмануть и что она окажется
такой уязвимой для обмана. В действительности она страдала от потери самоуважения. Она считала
себя выше своего мужа по многим критериям. Так, она думала, что она умнее, чувствительнее и обладает
более трезвым взглядом на вещи. Она чувствовала, что нужна ему. Она могла помочь ему осуществить
его амбиции и достичь успеха. Она видела себя вдохновляющей силой, директором и менеджером его
дел.
Теперь можно легко понять, почему Сельма, ведя себя подобным образом, создав в своем уме
такое представление о себе, находилась в шоке. Она даже не могла допустить и мысли о том, что ее муж
уйдет к другой женщине. Ведь она считала себя совершенством, идеалом любого мужчины — тихой,
заботливой, любящей женой. Этот раздутый образ «я» неожиданно лопнул в результате обмана. Ее эго
рухнуло — и Сельма впала в депрессию.
Нереальная цель, которую преследовала Сельма, заключалась в отношениях, где она бы
чувствовала себя абсолютно уверенной и непоколебимой, потому что другой человек не мог и мечтать о
том, чтобы обойтись без нее. Необходимость в абсолютной безопасности показывала наличие глубокого
личного чувства внутренней незащищенности, которое и всплыло в процессе лечения. Ее родители
развелись, когда она была молодой. Ее очень глубоко ранила потеря отношений со своим отцом. Она
также испытала и другие эмоциональные потрясения в детстве и юности, потрясения, которые
наложили отпечаток на ее личность, создав необходимость в чувстве чрезмерной безопасности. Но
Сельма не осознавала всего этого и переносила это чувство на своего мужа. Он нуждается в
безопасности, и она обеспечит ему ее, полностью посвятив себя его интересам.
Нереальные цели, на которые Сельма направляла свою энергию, состояли в том, чтобы стать
совершенной женой и матерью и, таким образом, обрести при помощи их непоколебимую любовь,
которой ее лишили в детстве. Одна цель была внутренней, другая — внешней. Но ни той, ни другой
невозможно было достичь.
Стремление к совершенству снижает гуманность человека и становится саморазрушающей силой.
Это стремление может действовать только для того, чтобы заставить другого человека казаться менее
совершенным. В отношениях Сельмы к своему мужу мы можем обнаружить следы презрения и можем
подозревать скрытую враждебность. По мере преодоления своей депрессии она выразила много горьких
и отрицательных чувств по отношению к нему.
Поиск незыблемой любви также носит саморазрушающий характер. То, чего добивалась Сельма,
было больше, чем обязательство мужа разделить свою жизнь с женщиной. Она хотела, чтобы мужчина
был привязан к ней из-за необходимости, из-за восхищения ею. Но никто не хочет быть связанным, так
как это является ограничением индивидуальной свободы. Муж Сельмы мог отреагировать на это
требование лишь скрытой злобой и негодованием и в конечном итоге ушел к другой женщине.
Энергия и усилия, которые Сельма затратила на попытки достичь своих нереальных целей, были
поистине огромны. Это началось еще до достижения ею подросткового возраста и завершилось лишь
после того, как она преодолела свою депрессию. Когда наступила депрессия, она оказалась истощена как
физически, так и психически. С этой точки зрения ее депрессию можно рассматривать как способ
природы воспрепятствовать ее бессмысленной трате энергии и дать ей время на выздоровление. Но
выздоровление, как и депрессивная реакция, также может носить патологический характер. Упадок сил,
изнеможение — подобно возвращению в младенческий возраст, и со временем большинство людей
самопроизвольно выздоравливают.
К сожалению, выздоровление не всегда носит постоянный характер. Как только энергия
восстанавливается, человек, бывший в депрессии, возобновляет попытки осуществить свои мечты.
Иногда возникает неожиданная и неконтролируемая реакция: амплитуда его настроения взмывает
настолько высоко вверх, насколько низко она падала в состоянии депрессии. Депрессия сменилась
дикими эмоциями эйфории и даже манией — верный признак того, что за ними опять последует
депрессия. Эйфория объясняется преувеличенной самонадеянностью, что в этот раз все пойдет по-
другому. Это очень похоже на клятвы алкоголика о том, что он не возьмет больше в рот ни капли. Но
вскоре все начинается сначала. До тех пор пока нереальная цель продолжает существовать в
