 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
5
причиной, а не следствием. То же самое относится и к современным методам
электроэнцефалографических, тонких биохимических и им подобных исследований
(самостоятельную важность которых было бы нелепо отрицать — психодинамика и мозговая
динамика, безусловно, взаимосвязаны, но было бы грубейшей ошибкой искать здесь такие же
зависимости, как в случаях чумы, холеры, сифилиса или гриппа, где всегда есть конкретный
возбудитель, известны механизмы его повреждающего воздействия на ткани, есть легко
дифференцируемая клиника и специфичный метод лечения). Более того, сосредоточившись на
изучении мозга, как субстрата мышления и эмоций, ученые сделали еще одну методическую
ошибку, так как представления о том, что мы думаем головным мозгом, имеют такое же
основание, как и заключение, что «мы ходим спинным мозгом», выводимое из того, что все
двигательные импульсы замыкаются именно на этом уровне.
Против категоричного Ниссля тут же выступили известнейшие в свое время психиатры Гохе
[НО] и Гаупп [108]. Последний, в частности, считал, что истерия — это аномальный тип
реагирования на требования, предъявляемые жизнью, и механизмы таких патологических реакций
заложены в самой психике, в связи с чем такие реакции могут обнаруживаться у кого угодно,
когда человек сталкивается с индивидуально непереносимыми требованиями жизни или
негативными обстоятельствами. Чуть раньше была опубликована работа К. Бонгеффера [92], где
на солидном клиническом материале обосновывалось, что самые различные внешние воздействия
(экзогенные факторы) могут вызывать совершенно одинаковые психотические синдромы. Это был
прямой выпад против Крепелина, который считал, что каждое психическое расстройство имеет
свой собственный этиологический фактор (примерно, как в уже упомянутой инфекционной
патологии).
Тем не менее бурная полемика начала XX века фактически ничем не завершилась, а точнее —
после серии взаимных упреков в непонимании увенчалась серией взаимных уступок, одной из
которых стало признание главенства двух ведущих факторов психопатологии:
конституционального (наследственной предрасположенности) и экзогенного (провоцирующего
момента), сочетание которых может вызывать самые разнообразные симптомокомплек-сы.
Наиболее четко эта позиция была сформулирована уже упомянутым Гохе [110], считавшим, что
этиологические моменты (внешние или внутренние) являются лишь провоцирующими
«толчками», которые приводят в действие специфические механизмы, имеющиеся в каждой
психике, включая нормальную. Ему же принадлежит знаменитое высказывание о том, что поиски
раз и навсегда установленных процессов, однородных по этиологии, течению и исходу,
представляют собой не что иное, как погоню за фантомом. Казалось бы, нозологическая школа,
исчерпав все возможности и доказательства, потерпела поражение. Но этого не произошло. И
поиски анатомических, нейроэндокринологических и биохимических патогенетических факторов
психопатологии продолжаются до настоящего времени.
Было бы неверно не упомянуть здесь Карла Ясперса, который в своей «Общей
психопатологии» [87] предлагал, как представляется, наиболее рациональный (для того периода
времени) подход: вначале исключить все органические поражения мозга (вследствие инфекций,
интоксикаций и травм), а затем разделить все психические расстройства на две большие группы,
одну из которых он относил к «болезням» (которые имеют определенное течение и
сопровождаются теми или иными изменениями личности), а вторую обозначал как «фазы»,
в которые временами может вступать любая личность в соответствии со своей наследственной
предрасположенностью. Отсюда вытекало, что (в отличие от приверженцев клинико-
анатомического направления) основное внимание нужно сосредоточить не на поиске тех или иных
препаратов для лечения психопатологии, а на систематических исследованиях пациентов путем
«вживания» и «вчувствования» в их внутренний мир, желания и поступки и на созерцании их
душевных процессов. Феноменологический подход Ясперса нашел массу приверженцев в
Германии и по сути — до настоящего времени — определяет деятельность всех научных школ
психотерапии. Был краткий период, когда аналогичные подходы получили признание и в
психиатрии (отказавшейся от попыток и поисков естественнонаучного объяснения
психопатологии), но так называемая «чистая психиатрия», так же как затем — анти-психиатрия,
быстро растворилась в психофармакологическом буме.
Тем не менее в далеко не простом психиатрическом знании продолжало развиваться несколько
новых подходов. Появление первых представлений о пограничных состояниях и «малых»
