 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
утверждение, что «только» он и заболевает. Оказывается, заболевает и тот, кто радуется. Но как же
это объяснить, исходя лишь из биографии? Такой смысл можно лишь сконструировать.
Если существует возможность определить симптоматологию как таковую, исходя из биографии,
то, между прочим, совсем непонятно, как обстоит дело с врожд¸нными аномалиями и их
последствиями, а также с наследственными заболеваниями.
Точно так же возникает вопрос и о несчастных случаях. Психосоматики утверждают, что каждый
отдельный случай аварии имеет свой биографический смысл. [См.: Мюллер-Экхард (Muller-Eckhard): «He
бывает случайных несчастных случаев», или у фон Вайцзеккера: «Ранение никогда не бывает
случайным».] Однако такое утверждение можно притянуть только за уши. Само собой разумеется, есть
нечто, что называют accident proneness [Accident proneness (англ.) - склонность к авариям.], как это было
показано Александрой Адлер несколько десятилетий назад. Однако это ещ¸ не доказывает, что каждая
авария обусловлена такой proneness.
А если и отравления следует понимать, исходя из личной истории, то тогда любая интоксикация
является аутоинтоксикацией, что звучит достаточно странно.
Конечно, многое в человеческом бытии имеет биографическую ценность, и, поскольку оно
обладает этой ценностью, то приобретает и лично выраженную ценность, ибо биография, представляет
собой не что иное, как экспликацию личности во времени. В разворачивающейся жизни, в
раскручивающейся спирали бытия, личность эксплицирует себя, себя раскрывает, «расстилает» себя, как
ков¸р, который только так и может продемонстрировать свой неповторимый рисунок. Личность
раскрывается в своей биографии, она открывает себя, способ своего существования, свою
неповторимую сущность только в биографической экспликации, оставаясь закрытой для
непосредственного анализа.
В этом смысле каждая биографическая дата, каждая деталь жизнеописания, безусловно, имеет
сво¸ значение и ценность как элемент самовыражения личности, но только лишь до некоторой степени
и только в пределах известных границ. Эти границы соответствуют обусловленности человека, который
только факультативно является необусловленным, тогда как фактически всегда оста¸тся обусловленным,
ибо даже если он по своей сути и является духовным существом, он вс¸ же оста¸тся существом
конечным. Отсюда следует и то, что духовная личность не может проявить себя безусловно, через
психофизиологический субстрат. Духовная личность невидима через психофизиологические слои и не
действует через них. Психофизиологический организм -это совокупность органов, инструментов и
средств достижения цели. А цель эта двойная и соответствует двум функциям организма по отношению
к духовной личности - это экспрессивная функция и инструментальная, сам организм является
средством осуществления этой двойной цели и находится на службе у духовной личности; но это
средство, является (в том что касается экспрессивной функции) совершенно невыразительным и (в том
что касается инструментальной функции) совершенно инертным. Ввиду этого духовную личность
далеко не всегда можно рассмотреть через посредство психофизиологического организма, и ввиду его
инертности она далеко не всегда через него действует. Одним словом, этому средству на службе у
духовной личности не свойственна абсолютная услужливость: «potentia oboedientialis» где-то нарушается,
где-то да¸т трещину (если позволительно использовать слова моего наставника в области теологии -
покойного доктора Леопольда Зоукупа (Soukup)). Так что в данном случае тоже можно было бы говорить
о некоей impotentia oboedientialis. Нельзя сказать, что психофизиологический организм или вс¸ течение
болезни в н¸м репрезентируют духовную личность, которая за этим стоит и которую они так или иначе
обслуживают. Поскольку духовная личность, ни при каких обстоятельствах не действует через
психофизиологический организм, потому е¸ ни при каких обстоятельствах нельзя рассмотреть через
психофизиологический организм. [Нам ведь никогда не прид¸т в голову ловить больного с
проявлениями афазии на слове.] Если организм - и болезнь не в последнюю очередь - является
зеркалом, в котором отражается духовная личность, то нельзя сказать, чтобы на этом зеркале не было
пятен. Другими словами, не всякое пятно на н¸м - это пятно на личности, которая в н¸м отражается.
Таким образом, психосоматическая медицина упускает одно чрезвычайно важное обстоятельство,
а именно, сам психофизиологический организм. Только совершенно просветл¸нное тело могло бы
репрезентировать духовную личность. Тело «падшего» человека, однако, представляет собой треснувшее
и потому искажающее зеркало.
