 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
себе обращение за профессиональной помощью, то мы вместе с друзьями удвоили усилия, направленные
на выявление глубоко скрытого смысла моей тревоги. И мне стало ещ¸ хуже. У меня часто бывали
приступы сильной тревоги. Мо¸ выздоровление началось 8 января 1974 года на занятиях у доктора
Франкла по курсу «Человек в поисках смысла». Я услышал, как Франки говорит о трудностях, с
которыми приходится сталкиваться, когда кто-то пытается психоаналитическими средствами
найти истинный ответ. В ходе тех четырехчасовых занятий я начал понимать, каким образом
терапия, которую я проходил, только усугубляла мои проблемы: это был уже почти ятрогенный
невроз. Я начал понимать, что именно необходимость сдерживать себя во время супервизорских
сессий стала причиной моей тревоги. Несогласие с психиатрами и боязнь высказать это несогласие
привели к такой реакции. Я быстро закончил терапию и, сделав это, почувствовал себя лучше.
Реальные изменения произошли на следующей супервизорской сессии. Во время этой сессии я стал
открыто высказывать сво¸ мнение и несогласие с психиатрами, если оно действительно появлялось. Я
больше не боялся потерять работу, потому что спокойствие духа стало значить для меня гораздо
больше, чем работа. Когда я отважился высказать во время сессии свои мысли, то сразу же
почувствовал, как тревога стала ослабевать. За прошедшие две недели тревога уменьшилась почти на
90 процентов».
Поскольку ноогенные неврозы как таковые, именно как ноогенные, являются (о ч¸м уже
говорилось) неврозами, возникающими «из духовного», то понятно, что они требуют и психотерапии
«на основании духовного». Такой и видит себя логотерапия.
8. Коллективные неврозы
В письме Блюеру (Н. Bluher) Фрейд в 1923 году говорит об «этом расклеившемся по швам
времени». Но и сегодня много говорят о болезни времени, о болезни духа времени, о патологии духа
времени. Может ли болезнь века быть тождественна тому, чем занимаются все виды психотерапии, -
неврозам? Может ли время быть больно нервозностью? Действительно, есть книга Вайнке (F. Weinke),
которая называется «Состояние нервозности - хроническая болезнь нашего времени». Эта книга
появилась в Вене в 53 году, но не в 1953, а в 1853. Мы видим, что со временем невроз не утратил своей
современности.
Иоханнес Гиршманн доказал, что количество неврозов не увеличилось и в том, что касается их
частоты, они уже несколько десятилетий держатся на одном уровне, а количество неврозов страха даже
уменьшилось. Изменилась лишь клиническая картина неврозов, только симптоматология стала другой:
страх отступил на второй план.
Но не только невротический страх, а также и страх вообще не стал более распростран¸нным.
Фрейан (Freyhan) указал на то, что прежние времена, например эпохи рабства, религиозных войн, охоты
на ведьм, переселения народов или больших эпидемий, - что все эти «добрые старые времена» были не
столь свободны от страха, как наше время. Да, в прежние века, предположительно, было много больше
страха и много больше причин для страха, чем в нашем веке. Оказывается, наша эпоха как «век
тревожности» ничего особенного из себя не представляет.
Даже нельзя вести речь о том, что частота невротических заболеваний сегодня возросла.
Возросло, скорее, нечто совсем другое: потребность в психотерапии, то есть потребность масс
обращаться со своими духовными нуждами к психиатрам.
Как известно, процент эндогенных психозов оста¸тся удивительно постоянным. Что подвержено
колебаниям, так это исключительно только количество госпитализаций в психиатрические больницы.
Но у этого есть свои причины. Если, например, в Венской психиатрической больнице в Штейнхофе в
1931 году было максимальное (за более, чем 40 лет) количество госпитализаций - 5000, а в 1942
максимум составил примерно 2000 госпитализаций, то данное положение очень легко объяснить: в
тридцатые годы, во время мирового экономического кризиса, родственники старались по вполне
понятным экономическим причинам возможно дольше держать пациентов в больнице, да и сами
пациенты были рады иметь крышу над головой и что-то т¸плое в желудке. Иной была обстановка в
начале сороковых: тоже вполне понятный и обоснованный страх перед эвтаназией заставлял больных
