 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Чем выше степень рефлексии на соответственной ступени органического, тем качественно раз-
нообразней отнесенность, “возвратность” (Rueckbezueglichkeit) живого существа. Только в челове-
ке эта отнесенность достигает своего рода обладания миром (Welthabe), которое значительно пре-
вышает состояние животного, заключенного в своей среде. Эта позиция была названа “антрополо-
гией, исходящей из природной организации человека” (антропологией изнутри)
9
.
Однако такому философско-историческому методу можно противопоставить другой, который
я и намереваюсь использовать. Я бы предпочел обсудить в данной работе некоторые избранные и
систематизированные проблемы философской антропологии.
Но прежде чем рассмотреть задачи и проблемы философской антропологии, следует задаться
вопросом, а что же вообще подразумевается под “антропологией”? Прежде всего я хотел бы под-
черкнуть основное значение этого понятия. Мы говорим, и иногда справедливо, о биологической
антропологии, социальной антропологии, культурной антропологии или же психологической ан-
тропологии. Во всех этих случаях мы имеем в виду соответствующую “науку”, которая в опреде-
ленном аспекте занимается своим “предметом” – человеком – и разрабатывает и предлагает но-
вые, до сих пор неизвестные способы жизни и поведения. Исследование этих способов жизни и
поведения или соответствующих им правил может происходить в трех различных плоскостях.
Первая плоскость – плоскость чисто описательного и, пожалуй, эмпирического исследования,
такого, которое применяется этнологами, социологами, психологами и т. п. Если, например, этно-
лог сообщает о правилах поведения, которым следуют примитивные племена, специалист по ан-
тропологии культуры исследует нравственные убеждения людей, бытующие в определенном куль-
турном пространстве, психолог ищет мотивы определенного образа поведения, и, наконец, социо-
лог анализирует характер поведения определенных социальных классов или слоев, – то все они за-
нимаются исследованиями, которые могут иметь величайшую важность для антропологии, так как
они, каждый в своей сфере, собирают воедино материалы, требующиеся для изучения и наблюде-
ния.
Весьма непросто, как это кажется на первый взгляд, отличить такого рода исследования от того,
что мы называем “философской антропологией”. И прежде всего по двум причинам. Во-первых,
никакая философская антропология не может обойтись без знания о подобных фактах. Во-вторых,
именно при изучении поведения и жизни человека исследователь едва ли может избежать осозна-
ния того, что он сам обладает (по крайней мере имплицитно, в неявной форме) определенным по-
ниманием человека. Эта проблема в преддверии собственно философской антропологии кажется
мне достаточно важной, чтобы осветить ее.
Научные дисциплины, о которых шла речь выше применительно к сфере антропологии, вклю-
чая психологию и социологию, не могут да и не должны избегать предпонимания (Vorverstaendnis)
того, что есть человек, то есть образа человека как неявной предпосылки исследования. Важно,
конечно, обдумать возможные недостатки исследования, обусловленные предпониманием. Они
проявляются, например, в выборе определенной области исследования: к той или иной области
обращаются потому, что по тем или иным причинам считают ее особенно важной. А так как ни
отдельный ученый, ни исследовательские коллективы не в состоянии охватить вниманием все ас-
пекты, то и сам выбор в его связи с определенными обстоятельствами обусловлен личным пред-
почтением. Во-вторых (и этот момент может показаться еще более веским), предпонимание отно-
сительно человека проявляется внутри самой области исследования в суждениях о важности опре-
деленных факторов и структур, вплоть до выбора понятий. И, наконец, предпонимание влияет на
способы использования результатов исследования: например, когда на основании его результатов
принимаются соответствующие научно-политические решения или же когда предпонимание во-
площается в выводах и экстраполяциях, превышающих компетенцию ученого. Эти замечания три-
виальны, но на них никто не обращает внимания.
Решающим, однако, является вопрос, будет ли предпонимание относительно человека важным
для оценки результатов исследования как такового, то есть возможна ли критика полученных ре-
зультатов как таковых с точки зрения неоправданности предпонимания как исходной предпосылки
исследования. И здесь необходимо заметить, что критика научных высказываний посредством ука-
зания на “человеческий образ”, лежащий в их основе, имеет смысл тогда и только тогда, когда пре-
жде была показана неверность этих высказываний, причем, безо всякого указания на “человече-
ский образ”. Иначе говоря, указание на предполагаемое предпонимание, возможно, сделает по-
нятным генезис теории, однако оно не даст никакой информации о том, верны ли данная теория и
ее логика. Из этого следует, что серьезная критика в адрес определенных теорий не должна содер-
жать указаний на то, что рассматриваемый ученый имел такой-то и такой-то образ человека. Серь-
