 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
это не проблема перекодировки иконического знака (образа) в символический (слово), а проблема
изменения контекстуальной организации вербального материала, вычерпывание из всего обилия связей
немногих наиболее существенных.
Одновременно может быть решена и другая проблема. В спонтанной речи, заранее не
подготовленной, не остается ни места, ни времени для внутреннего ее программирования, и поэтому
такой этап как внутренняя речь в ряде случаев может быть опущен. С этим можно было бы согласиться,
если бы внутренняя речь развертывалась в такой же линейной последовательности и была столь же
экскурсивна, что и внешняя. Но внутренняя речь, построенная по законам образного, многозначного
контекста, обладает преимуществом симультанности и дискурсивности, а поэтому не нуждается в
дополнительном времени для развертывания.
Наконец, представление о вербальном материале, организованном по законам образного
контекста, помогает приблизиться к пониманию таких загадочных феноменов человеческой психики, как
сохранение вербального рапорта с гипнотизером не просто в глубоких стадиях гипноза, но и при
внушении "довербальных" состояний. Так, при внушении состояния новорожденности,
подтвержденного целым рядом объективных неврологических симптомов (вплоть до "плавающих"
движений глаз), сохраняются адекватные реакции на вербапьные команды гипнотизера. Между тем в
ряде независимых исследований показано, что глубокое гипнотическое состояние характеризуется
резким сдвигом функциональной асимметрии в сторону доминирования правого полушария. Если
считать, что активирующееся при этом "образное" мышление характеризуется только манипулированием
чувственными образами, то понять этот феномен довольно сложно. Но если признать, что
правополушарная система с равным успехом может использовать и вербальный материал для
организации многозначного контекста, тогда речевое общение с гипнотизером уже выглядит не столь
парадоксальным.
Таким образом, речь обнаруживает уникальные возможности для организации противоположных
по направленности контекстов и их гибкого взаимодействия в процессе общения, что и делает ее
наиболее совершенным средством коммуникации. Однако мы отдаем себе отчет в том, что механизмы
организации многозначного контекста остаются до настоящего времени неизвестными, и именно в этом
направлении, на наш взгляд, целесообразна концентрация усилий исследователей.
Оба полушария выполняют равно важные функции. Левое полушарие упрощает мир, чтобы
можно было его проанализировать и соответственно повлиять на него. Правое полушарие схватывает
мир таким, каков он есть, и тем самым преодолевает ограничения, накладываемые левым. Без правого
полушария мы превратились бы в высокоразвитые компьютеры, в счетные машины, тщетно
пытающиеся приспособить многозначный и текучий мир к своим ограниченным программам. Все
попытки создания искусственного интеллекта оказались недостаточно успешными именно потому, что
авторы представляли мозг как одно левое полушарие и пытались моделировать только его. Отчасти это
было связано с избыточной левополушарностью самих специалистов по искусственному интеллекту. И
в связи с этим я хочу закончить эту часть поучительной историей, приключившейся много лет назад в
Тбилиси на первом симпозиуме по искусственному интеллекту.
Организаторы симпозиума были увлечены идеей искусственного воссоздания человеческого
мозга, и им казалось, что они близки к реализации своей мечты. Они пригласили на симпозиум одного
из виднейших физиологов того времени, специалиста по естественному мозгу академика И. С.
Бериташвили, и развернули перед ним захватывающую перспективу моделирования мозга и раскрытия
всех его тайн. Иван Соломонович слушал молча и внимательно. В конце симпозиума энтузиасты-
кибернетики спросили его, что он думает о предложенных перспективах. И. С. Бериташвили ответил, на
мой взгляд, гениально. "Я старый человек, - сказал он, - и моя юность пришлась еще на
дореволюционный период. В это время публиковалось много порнографических романов. Их
отличительной особенностью было то, что писали их, в основном, старые девы, чья бурная фантазия не
была ограничена их личным опытом".
Межполушарная асимметрия мозга и проблема интеграции культур
