 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
9
логика не должна признать ее таковой?” — Как будто процесс обоснования когда-то не приходит
к концу! Но таким концом служит не голословное предположение, а необоснованный образ
действий.
111. “Я знаю, что я никогда не был на Луне”.
— Это звучит совершенно иначе в нынешних
реальных обстоятельствах, чем звучало бы, если много людей побывали бы на Луне, причем
некоторые даже не зная об этом. В этом случае можно было бы предъявить основания для этого
знания. Разве то и другое соотносятся здесь не так же, как общее правило умножения и
конкретно выполненное действие умножения? Я хочу сказать: то, что я не был на Луне, для меня
столь же несомненно, как может быть несомненно любое обоснование этого.
112. И не это ли хочет сказать МУР, говоря, что знает все это? — Но разве дело действительно в
том, что он знает это, а не в том, что некоторые из этих предложений должны быть для нас
несомненными?
113. Собравшись обучить нас математике, человек не начнет заверять нас в том, что он знает:
a+ b = b+ а.
114. Кто не уверен ни в одном факте, тот не может быть уверен и в смысле своих слов.
115. Попытавшийся усомниться во всем не дошел бы до сомнения в чем-то. Игра в сомнение уже
предполагает уверенность.
116. Разве МУР не мог вместо "Я знаю...” сказать: “Для меня несомненно, что...”? Или же: “Для
меня и для многих других несомненно...”.
117. Почему для меня невозможно усомниться в том, что я никогда не был на Луне? И как бы я
мог попробовать усомниться в этом?
Прежде всего, предположение о том, что я, возможно, там побывал, мне кажется праздным. Из
него ничего не следовало бы, ничто не было бы им объяснено. Оно ни с чем не было бы связано в
моей жизни.
Если я утверждаю “Ничто не говорит в пользу этого, все — против”, то этим уже предполагается
некий принцип
— говорить “за” и “против”. То есть я должен быть в состоянии сказать, что
говорило бы в пользу этого.
118. Так вот, правильно ли было бы сказать: до сих пор никто не вскрывал моего черепа, чтобы
посмотреть, есть ли там мозг; однако все говорит за то, что именно мозг был бы там обнаружен,
и ничто не свидетельствует против?
119. А можно ли также сказать: все говорит за и ничто — против того, что стол находится там
даже тогда, когда его никто не видит? В самом деле, что свидетельствует в пользу этого?
120. Что ж, если бы кто-то в этом усомнился, как проявилось бы его сомнение на деле? И разве
нельзя было бы оставить его в покое с его сомнением, поскольку это ничего не меняло бы?
121. Можно ли сказать: “Где нет сомнения, там нет и знания”?
122. Разве для сомнения не нужны основания?
123. Как ни посмотри, не найдешь оснований сомневаться в том, что... .
124. Я хочу сказать: мы используем суждения в качестве принципов суждения.
125. Если бы слепой спросил меня: “У тебя две руки?”
— то я не взглянул бы на них, чтобы
удостовериться. Если бы я хоть сколько-нибудь сомневался в этом, то не знаю, отчего бы я
должен был верить своим глазам. Почему мне незачем проверять свои глаза, чтобы
удостовериться, что я вижу обе свои руки? Что должно проверяться чем ? (Кто решает вопрос о
том, что твердо установлено?) И что означает высказывание: то-то несомненно?
126. В значении своих слов я уверен не более, чем в определенных суждениях. Могу ли я
сомневаться в том, что этот цвет называется “синим”? (Мои) сомнения образуют некую систему.
127. Иначе как я узнаю, что кто-то сомневается? Как я узнаю, что он употребляет слова “Я
сомневаюсь в этом”
так же, как и я?
128. Судить так я научен с детства. Это и есть суждение.
129. Так меня научили судить; это научили признавать в качестве суждения.
130. Но разве не опыт учит нас судить таким образом, то есть тому, что так судить правильно? А
