 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
тестовой фазе и, весьма вероятно, следствием будет улучшение рез-тов, а не В. б. И наоборот, если
неудача относится на счет действия устойчивых факторов, испытуемые, по-видимому, будут
демонстрировать снижение рез-тов в тестовой фазе, что свидетельствует о В. б. Однако остается важное
различие между беспомощностью, возникающей в рез-те атрибуций к внутренним факторам, и
беспомощностью, возникающей из атрибуций к внешним факторам: внутренние атрибуции неудачи в
гораздо большей степени снижают самооценку. И именно снижение самооценки, происходящее в
процессе индуцирования беспомощности, приводит к наблюдаемым впоследствии дефицитам в
решении задач и в эффективности совладающего поведения.
В конечном итоге, Абрамсон, Селигман и Тисдейл разграничили атрибуции неудачи на
«глобальные» и «специфические». Глобальная атрибуция подразумевает высоко генерализованное
чувство беспомощности, приводящее к тому, что испытуемый будет демонстрировать ухудшение рез-
тов в задачах и ситуациях, существенно отличающихся от той, в к-рой был сформирован негативный
опыт. По контрасту с этим, специфическая атрибуция неудачи будет приводить к возникновению
чувства беспомощности только в задачах сходного типа.
Уортмен и Динцер подвергли критике эту модифицированную модель, отметив, что она «не
обеспечивает четкой основы для предсказания того, когда возникают эффекты фасилитации». Кроме
того, в двух эксперим. исслед. обнаружились эффекты фасилитации в условиях, в к-рых, согласно этой
модели, ожидалось возникновение наиболее сильных дефицитов.
Нек-рые исследователи выдвинули предположение, что физиолог. особенности возбуждения в
фазе индуцирования беспомощности могут обеспечить дополнительную теорет. основу, способствуя
разрешению противоречий, существующих в литературе по исслед. животных и людей в данной
области. Они обнаружили, что испытуемые, подвергавшиеся неконтролируемой с их стороны
аверсивной стимуляции, в сравнении с теми, у кого была возможность контролировать такую
стимуляцию, демонстрировали более высокий уровень возбуждения, оцениваемый как по физиолог.
показателям, так и по данным самоотчетов.
Среди факторов, предположительно вносящих наибольший вклад в формирование В. б.,
внимание исследователей привлекли две характеристики личности. Одна из них — генерализованные
ожидания, связанные с видами на внутренний/внешний контроль подкрепления. Хирото приводит
данные о том, что экстерналы демонстрировали большее ухудшение рез-тов в выполнении заданий
после индуцирования беспомощности по сравнению с интерналами. Грегори и др. приводят аргументы
в пользу того, что интерналов, вследствие сильной потребности контролировать свое окружение,
совершенно сбивает с толку обратная связь, свидетельствующая о недостаточности этого контроля, в то
время как экстерналы, к-рые не считают, что они оказывают существенное влияние на происходящие
события, оказываются более толерантными и демонстрируют большее хладнокровие в отношении
обратной связи о неуспешности этого контроля.
Др. характеристикой личности, к-рой было уделено значительное внимание в литературе о В. б.,
является депрессия, измеряемая с помощью самооценочной шкалы А. Т. Бека. Селигман и его
сотрудники выявили, что страдающие хронической депрессией индивидуумы в лабораторных условиях
демонстрируют в выполнении заданий значительные дефициты, сопоставимые с обнаруживаемыми у
нормальных недепрессивных испытуемых, находящихся во временном состоянии В. б. Из этих и др.
наблюдений Селигман сделал вывод о том, что депрессивные пациенты считают или знают по опыту,
что они не могут контролировать те элементы своей жизни, к-рые облегчают страдание, приносят
удовлетворение или обеспечивают благополучие, — короче, они считают себя беспомощными.
См. также Тревога, Депрессия
У. Сэмюел
_Г_
Галилеево и аристотелевское мышление (Galilean / Aristotelian thinking)
Два контрастирующих способа научного мышления, или два типа логики, характеризовали
развитие науки с древнейших времен — аристотелевский и галилеев. Обычно считается, что первый из
них, аристотелевский образ мышления, задержал развитие совр. науки. Заметный прогресс в физике,
биологии, а позднее и в психологии наметился только после появления галилеевой логики научного
мышления.
