 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
значению, к-рое эти философы придавали ответственности наделенного самосознанием человека, —
концепции мирского, нерелигиозного гуманизма.
Для религиозного экзистенциалиста аутентичная оценка положения человека в мире ведет к
неизбежному признанию челов. бессилия перед лицом жизни и смерти, причем облегчить свое
положение люди могут только на пути смирения перед всемогуществом Бога. Для атеистического
гуманиста, напротив, надежда на Бога служит признаком регрессии к стадии детской зависимости;
челов. достоинство требует опирающегося на разум признания за людьми способности самостоятельно
выбирать способ своего существования в нейтральном по отношению к ним мире. Смысл человека — в
его творчестве. Воззрения представителей религиозного и секулярного гуманизма на природу человека
невозможно примирить, хотя и те и другие требуют в качестве предварительного условия внимания к
трагическим составляющим челов. существования, полностью игнорируемым господствующим
направлением в Г. п.
Гуманизм и наука в психологии
С самого начала XX в. разграничение наук на «науки о природе» и «науки о духе или культуре»,
введенное немецким философом Дильтеем, отзывалось эхом в различных направлениях совр. соц.
мысли. Возможно, наиболее полно это разграничение выражается в противопоставлении перспективы
каузального (причинно-следственного) объяснения, традиционно даваемого с внешней по отношению к
субъекту поведения позиции, перспективе истолковательного понимания в рамках внутреннего мира
самого субъекта — области интуиции, смыслов, интенций и ценностей.
Каузальная перспектива, когда она применяется для объяснения челов. поведения, обеспечивает
непрерывную связь наук о человеке с естественными науками о физ. и биолог. мире. Истолковательная
перспектива подчеркивает уникальность челов. существ — этих обладающих культурой и
способностью к символизации созданий, способных действовать с учетом прошлого и будущего,
наполнять смыслом или бессмысленностью свое существование, обманываться и вводить в
заблуждение др., но вместе с тем видеть друг друга насквозь. Совершенно очевидно, что обе эти
перспективы применимы к человеку.
Когда эти перспективы ясно обозначены, они образуют противоположные полюса знания,
необходимые, подобно полюсам магнита, но не поддающиеся синтезу в единую теорию. Может быть,
это все, на что мы способны в нашем теоретизировании, но не только это вызывает неудовлетворение.
Подобная раздвоенность никак не помогает нам в объяснении того, что в феноменах лично
выбираемого поведения смыслы или интерпретации, к-рые мы приписываем нашим характерным
чертам и поступкам, на деле оказываются важными причинными факторами наших действий. Имея в
виду именно этот случай, можно утверждать: в том, что касается такого исключительно челов. мира,
интерпретация и каузальное объяснение должны быть каким-то образом объединены; или, говоря
иначе, единственной удовлетворительной наукой о челов. опыте и деятельности должна быть наука, в к-
рой герменевтическая интерпретация, соединенная с каузальным объяснением, играет главную роль.
Задачи, стоящие перед гуманистической психологией нашего времени
Научная психология претерпела значительные изменения с момента основания
гуманистического движения как «Третьей силы». Теперь, когда это движение потеряло былую силу и
сплоченность — отчасти из-за своих «порочных» связей с контркультурой, а отчасти в ответ на
изменившуюся ситуацию в психологии, — возможно, наступило время задаться вопросом: какие
особые сферы внимания продолжают оставаться многообещающими с точки зрения Г. п.
Во-первых, Г. п. берет на себя особое обязательство — всегда быть «обращенной окнами» на
актуальный челов. опыт. По мере того как психотер. становится все более технологичной, а новая когн.
психол. занимается построением блок-схем обработки информ., сохраняется потребность в более
пристальном внимании к челов. опыту при проведении психол. исслед.
Во-вторых, попытка понять рефлексивные аспекты личности конкретного человека представляет
собой серьезный вызов. Если рефлексивность личности действительно предполагает, что личность, по
существу конституируется под влиянием символически-культурального содержания истолкований чел.
самого себя, то нашим теориям личности придется уделять более серьезное внимание ист. и
культурному контексту, при условии, что они будут претендовать на статус подлинно научных теорий.
Два развивающихся направления в психол. исслед. могут с наибольшей вероятностью
унаследовать мантию Г. п. в духе гуманистической науки, к-рый характеризовал поколение ее
основателей. Одно связано с возрождением холистического подхода в исслед. личности. Другое —
междисциплинарное (в к-ром психология занимает центральное место) — известно под названием
«развитие человека на протяжении всей жизни» (life-span human development). Развивая это
