 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
психологией, несмотря на всю свою феноменологическую привлекательность. Наконец, от многих
менталистских терминов можно отказаться просто как от мифов, представляющих собой вербальные
операнды, усваиваемые нами в условиях нашей специфической культуры и совершенно лишенные к.-л.
объективных оснований.
По своей сущности, несмотря на различие в частностях и деталях, Р. б. наиболее близок из всех
разновидностей необихевиоризма к классическому Б. Уотсона.
Бихевиоризм сегодня. Р. б. на сегодня остается единственной оказывающей серьезное влияние
разновидностью Б. Другие его формы стали достоянием истории, и интеллектуальные потомки отцов-
основателей уже не разделяют их теоретических воззрений.
Однако Б. как филос. и ист. течение остается объектом интереса со стороны психологов,
философов и историков.
См. также Бихевиоризм: история, Логический позитивизм, Механистическая теория, Вопрос об
отношении души и тела, Намеренное поведение, Телеологическая психология
Т. Г. Лихи
Бихевиоризм: история (behaviorism: history)
В широком контексте развития психологии, науки и американского об-ва Б. имеет чрезвычайно
богатую и насыщенную событиями историю. Очерк его истории проще всего начать с краткого
словарного определения Б. как «психологической школы, считающей, что объективно наблюдаемое на
уровне организма поведение составляет сущность или исключительную научную основу психол.
данных и исследований, и подчеркивающей роль окружения в качестве детерминанты поведения
человека и животных» («Словарь американского (культурного) наследия»).
В психологии возникновение Б. как самостоятельного направления принято связывать с вводным
параграфом статьи, опубликованной Джоном Б. Уотсоном:
«Психология, какой ее видит бихевиорист, является абсолютно объективной экспериментальной
ветвью естествознания. Ее теоретическая цель заключается в предсказании и контроле поведения.
Интроспекция не составляет существенной части ее метода, а полученные с помощью интроспекции
данные не имеют никакой научной ценности, ибо слишком легко поддаются интерпретации на языке
сознания. Бихевиорист, в своем стремлении получить единую сх. анимальной реакции, не признает
разграничительной линии между человеком и животным. Поведение человека, во всей его утонченности
и сложности, составляет лишь часть полной сх. исследования бихевиориста.»
Манифест Уотсона был прямо нацелен на решение проблемы контроля поведения, к-рая сильнее
всех других проблем занимала психологию и общество в первой половине XX в.
Скиннер утверждал, что Б. — это «не просто научное изучение поведения, а философия науки,
обращенная к предмету и методам психологии».
Как и в отношении любого другого аспекта психологии, в отношении корней и предыстории Б.
возникали многочисленные споры. Историки психологии — современники Уотсона (напр. Э. Г. Боринг,
Эдна Хайдбредер, Р. С. Вудвортс) — единодушно считали Уотсона «основателем» Б. Последующие
авторы, изучавшие этот предмет (напр., А. Э. Каздин, Ф. Сэмелсон), рассматривали Уотсона в качестве
«катализатора» движения — в направлении от «сознания» к «объективизму», — к-рое в то время уже
набирало силу. Они отмечают, что Уотсон не был абсолютно оригинален ни в терминологии, ни в
основаниях того нового подхода, к-рый он назвал Б.
Некоторое представление об общественной реакции на «Бихевиоризм» Уотсона дают, в
частности, комментарии и статьи ведущих газет той эпохи. Здесь можно привести реакцию на наиболее
известное заявление Уотсона, широко цитировавшееся и нередко искажавшееся в те годы: «Дайте мне
дюжину здоровых, нормально развитых младенцев и возможность воспитать их в устроенном по моим
собственным принципам мире, и я гарантирую, что выберу любого из них наугад и научу его, как стать
специалистом в любой профессии — врачом, адвокатом, художником, торговцем и, да, даже нищим и
вором, независимо от его талантов, склонностей, свойств, способностей и расы его прародителей».
Последствия таких утверждений для Б. и для американского об-ва, конечно же, были
огромными. К сожалению, эту цитату обычно вырывали из контекста и выпускали такие ее строки: «Я
выхожу за пределы установленных мною фактов и я признаю это, но точно так же поступали защитники
противоположной стороны и делали это на протяжении тысячелетий. Пожалуйста, заметьте, что когда
этот эксперимент завершится, я смогу позволить себе точно определить тот способ, к-рым надлежит
воспитывать детей, и тот тип об-ва, в к-ром они должны жить».
