 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Рис. 7.11 Шимпанзе конструирует подставку. Чтобы добраться до бананов, свисающих с
потолка, шимпанзе ставит ящики один на один и делает подставку.
Таким образом, у решения шимпанзе есть три важнейших особенности: внезапность;
повторяемость после того, как оно один раз найдено; возможность его переноса. Эти особенности не
свойственны поведению типа «проб и ошибок», которое наблюдали Торндайк, Скиннер и их коллеги.
Скорее, решения шимпанзе отражают мысленные пробы и ошибки. То есть животное формирует
мысленную репрезентацию задачи, манипулирует компонентами этой репрезентации, пока не нападает
на решение, и затем реализует его в реальном мире. Решение потому и кажется внезапным, что
умственные процессы обезьяны недоступны исследователям. Само решение сохраняется в дальнейшем,
поскольку мысленная репрезентация со временем не исчезает. И это решение можно переносить на
другие ситуации, поскольку репрезентация либо достаточно абстрактна, чтобы охватить не только
первоначальную ситуацию, либо достаточно податлива, чтобы распространить ее на новую ситуацию.
Из работы К¸лера следует, что комплексное научение часто состоит из двух фаз. В начальной
фазе задача решается, чтобы получить само решение; на второй фазе это решение сохраняется в памяти
и воспроизводится каждый раз, когда возникает сходная проблемная ситуация. Следовательно,
комплексное научение изначально связано с памятью и мышлением (это темы следующих двух глав).
Кроме того, такое двухфазное строение характерно не только для научения шимпанзе, но и для многих
случаев сложного научения у человека. Действительно, попытка моделировать человеческое научение
была недавно включена в программы исследований по искусственному интеллекту (Rosenbloom, Laird
& Newell, 1991).
<Рис. «Deep Blue», компьютер фирмы IBM, играющий в шахматы, с применением
искусственного интеллекта обыгрывает гроссмейстера Гарри Каспарова. Каспаров считает, что
компьютер фактически обучился формулировать стратегии, а не просто следует правилам игры в
шахматы, заложенным в его программу.>
Предубеждения
В исследованиях на животных преимуществом пользуется научение с абсолютно
предсказуемыми соотношениями. Например, в большинстве экспериментов по классическому
обусловливанию за УС в 100% случаев следует БУС. Но в реальной жизни отношения между
стимулами или событиями обычно не являются абсолютно предсказуемыми. Исследования
ассоциативного научения с менее чем абсолютными соотношениями проводились в основном на людях.
Во многих работах использовались совершенно новые задачи, не очень связанные с предубеждениями
испытуемых. В таких случаях испытуемые весьма чувствительны к степени объективной связи между
стимулами (Wasserman, 1990; Shanks, 1987). Но нас интересуют как раз исследования, где
использовались задачи, прямо затрагивающие предубеждения. В них было показано, что
предубеждения могут влиять на то, чему научаются, откуда следует, что в научении участвуют не
только процессы формирования ассоциаций между входными сигналами.
В интересующих нас исследованиях в каждой пробе предъявлялась пара стимулов, скажем,
изображение и описание человека; задачей испытуемого было установить связь между членами этих
пар — например, что изображения высокого человека имеют тенденцию ассоциироваться с краткими
описаниями. Некоторые поразительные данные о роли предубеждений были получены в тех случаях,
когда никакой объективной связи между этими стимулами не существовало, и все же испытуемые
такую связь «находили». В одном эксперименте испытуемых просили указать возможную связь между
рисунками психически больных и проявлявшимися у них симптомами. В каждой пробе испытуемым
показывали рисунок человека, сделанный пациентом, и один из шести симптомов, среди которых были
«подозрительность к другим людям» и «хочет, чтобы о нем заботились». Задачей испытуемых было
определить, есть ли в рисунке какой-либо признак — например, что-то в глазах или очертании рта, —
относящийся к какому-либо из этих симптомов. На самом деле эти шесть симптомов сочетались с
рисунками в случайном порядке, так что никакой связи между признаками (рисунком) и симптомом не
было. И тем не менее испытуемые неизменно сообщали о наличии такой связи, причем знание о ней, по
всей видимости, сложилось у них до участия в эксперименте: например, что большие глаза связаны с
подозрительностью или что большой рот связан с желанием заботы со стороны других. Эти
несуществующие, но правдоподобные отношения называют мнимыми ассоциациями (Chapman &
