 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
парами. Результаты подтвердили данные эксперимента с дымом. Из тех испытуемых, которые были
одни, 70% пришли женщине на помощь, но в группах их двух человек это сделали только 40%. Опять-
таки, те, кто не вмешался, заявляли позднее, что не знали, что случилось, но решили, что это было не
очень серьезно (Latane & Rodin, 1969). В этих экспериментах присутствие других создавало
коллективное неведение; каждый человек, наблюдавший спокойствие других, разрешил для себя
неоднозначную ситуацию так, будто она не была экстренной.
Распыление ответственности. Коллективное неведение может заставлять людей определять
ситуацию как неэкстренную, но этот процесс не объясняет такие случаи, как убийство Джиновезе, когда
экстренность ситуации не оставляла сомнений. Кроме того, соседи Китти Джиновезе не могли видеть
друг друга за своими зашторенными окнами и, значит, не могли знать, спокойны ли остальные или
паникуют. Критическим здесь было распыление ответственности. Когда каждый знает о присутствии
многих других, бремя ответственности не падает на него одного. Каждый может думать: «Ну кто-то же
должен что-то сделать; кто-нибудь вмешается».
Чтобы проверить эту гипотезу, экспериментаторы поместили испытуемых в отдельные кабинки
и сказали им, что они будут участвовать в групповом обсуждении личных проблем студентов колледжа.
Чтобы избежать путаницы, обсуждение будет вестись по селектору. Каждый будет говорить 2 минуты.
Микрофон будет включаться только в кабинке говорящего, а экспериментатор слушать не будет. На
самом деле голоса всех участников, за исключением испытуемого, были записаны на ленту. В нервом
раунде один из записанных участников упомянул, что у него бывают приступы. Во втором раунде этот
индивид издавал звуки, как будто у него действительно начался приступ, и просил о помощи.
Экспериментаторы ждали, выйдет ли испытуемый из кабинки сообщить об экстренном случае и когда
он это сделает. Заметим, что (а) необходимость экстренных действий недвусмысленна, (б) испытуемый
не знает реакции свидетелей в других кабинках, и (в) испытуемый знает, что экспериментатор не
слышит, что нужна помощь. Некоторых испытуемых заставили поверить, что группа обсуждения
состоит только из них самих и жертвы приступа. Другим говорили, что вместе с ними в группе 3
человека; а некоторым говорили, что они входят в группу из 6 человек.
Из тех испытуемых, которые думали, что только они одни знают о приступе у жертвы, 85%
сообщили об этом; из тех, кто считал, что входит в группу из трех человек, о приступе сообщили 62%; а
из тех, что считал, что в группе 6 человек, — только 31% (рис. 18.3). Из дальнейшего разговора с
участниками выяснилось, что все они воспринимали ситуацию как действительно экстренную.
Большинство были очень расстроены конфликтом между тем, что оставляют жертву страдать, и
необходимостью рвануться на помощь. На самом деле испытуемые, не сообщившие о приступе,
выглядели более расстроенными, чем те, кто сообщил. Очевидно, что такое невмешательство нельзя
интерпретировать как апатию или безразличие. Именно присутствие других распыляло ответственность
за действие (Darley & Latane, 1968; Latane & Darley, 1968).
Рис. 18.3. Распыление ответственности. Доля испытуемых, сообщивших о том, что у
«жертвы приступ», уменьшалась с увеличением числа других людей, по убеждению испытуемых,
участвовавших в той же дискуссии (по: Darley & Latane, 1968).
Если коллективное неведение и распыление ответственности свести к минимуму, помогут ли
люди друг другу? Чтобы выяснить это, психологи проводили исследования в метро Нью-Йорк Сити
