 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
теории «готовности к расстройству» (Preparedness-Theorie), модели конфликтов, основанной на теории
научения). Эти модели рассматривают условия, вообще благоприятствующие возникновению и
поддержанию расстройств; но они не годятся для того, чтобы ответить на дифференциально-
психологические вопросы (например, «Почему у одних людей эти расстройства возникают, а у других
нет?»). Чтобы прояснить этот вопрос, исходят из вида индивидуальной предрасположенности к
расстройству. Айзенк (Eysenck, 1976), например, уже давно различал два вида расстройств, которым он
приписывал различную степень готовности к научению: а) дистимические расстройства (например,
невротические расстройства, синдромы тревоги, реактивные депрессии, навязчивости), которые
основаны на повышенной обусловливаемости и недостаточной спонтанной ремиссии (габитуации), и б)
психо- или социопатические расстройства (например, криминальность, истерия), в основе которых
лежит пониженная обусловливаемость и быстрая габитуация. Ту или иную способность к научению
Айзенк описал с помощью основных параметров личности (нейротизм, интроверсия—экстраверсия,
психотизм) — опыт, который должен рассматриваться как слишком упрощенный (см. Amelang, 1986;
Fahrenberg, 1995). Напротив, много плодотворнее оказывается модель, трактующая взаимодействие
регулирующих инстанций ЦНС. Грэй (Gray, 1982), например, рассматривает инстанции, регулирующие
усвоение, торможение поведения и отвечающие за поведение борьбы или бегства. При этом
необходимо исходить из наличия индивидуальных различий в осуществлении контроля торможения и
учитывать, что экстравертированные поведенческие расстройства (например, нарушения внимания или
гиперактивность, нарушения социального поведения, психопатологическое поведение, истерия)
сопровождаются редуцированным контролем торможения, а интровертированные расстройства (страхи,
навязчивости), напротив, — повышенным контролем торможения (Harnishfeger & Bjorklund, 1994).
3.1. Повышенная обусловливаемость
Повышенной обусловливаемости способствуют усиленная вегетативная готовность к реакции и
высокая кортикальная активация. Оба параметра активации представляют собой биологическую основу
научения, регистрируемую или непосредственно по психофизическим характеристикам (например, по
частоте пульса в состоянии покоя, активации сердечно-сосудистой системы, температуре, наличию
кортизола), или по вторичным характеристикам (например, по уровню нейротизма как повышенной
вегетативной реактивности и эмоциональности); с помощью шкалы «интроверсия—экстраверсия», как
проявления возбуждения головного мозга; по специфичной для конкретного индивида
предрасположенности к тревожности как повышенной вегетативной активности, невротичности,
актуализированному половому влечению. Для отдельных групп пациентов (с тревожными
расстройствами, депрессивными расстройствами, посттравматическим синдромом) можно установить
наличие высокой активации и при определенных обстоятельствах более быстрого и стабильного
обусловливания. Это справедливо особенно для тревожных расстройств, при которых повышенная
обусловливаемость способствует быстрому приобретению дезадаптивных связей между стимулом и
реакцией, а замедленная габитуация или ее отсутствие приводит к возникновению стабильных связей
между стимулом и реакцией (см. также теорию двух процессов, трактующую возникновение страха, у
Mowrer, 1947).
Однако экспериментальные исследования не всегда подтверждают, что у лиц с повышенной
вегетативной готовностью к реакции обусловливание проходит быстрее и более стойко. Например,
согласно исследованию Кумара и Каура (Khumar & Kaur, 1993), невротично-нестабильные испытуемые
быстрее вырабатывали реакции при оперантном обусловливании, чем стабильные испытуемые, в то
время как Фредериксен и Георгиадес (Frederickson & Georgiades, 1992) установили эту закономерность
только для интровертированных, но не для невротичных испытуемых. Эти неоднозначные результаты
указывают на важность когнитивных промежуточных переменных, обеспечивающих
обусловливаемость. Например, в сложной тревожной ситуации человек, подверженный тревоге
(например, социофобии), склонен к тому, чтобы фокусировать свое внимание скорее на вызывающем
тревогу содержании и предвосхищать тревожную ситуацию сильнее и гибче, чем не подверженный
тревоге человек. Вследствие этого возникают еще большая тревога и активизация, что опять-таки
способствует повышенной обусловливаемости и замедленной габитуации, так как тревога переживается
дольше и интенсивнее. Физиологически этому соответствует то, что раздражитель, вызывающий
тревогу, при продолжающемся обусловливании все более широко репрезентируется в различных
областях сенсорной системы (см. Birbaumer & Schmidt, 1996). Вследствие этого у лиц, подверженных
тревоге, появляются «ошибки внимания» (attentional bias), которые приводят к тому, что сравнительно
