 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Рис. 8.5. Социальная фасилитация или социальная леность? Когда индивидуумов
невозможно оценить или сделать ответственными за свои действия, более вероятна социальная леность
Один из способов мотивирования членов групп с целью борьбы с социальной леностью
заключается в том, чтобы сделать индивидуальный вклад идентифицируемым. Некоторые футбольные
тренеры добиваются этого, записывая на видеопленку и оценивая действия каждого игрока в
отдельности. Ученые из Университета штата Огайо, проводя эксперименты по социальной лености, во
время «коллективных криков» надевали на испытуемых индивидуальные микрофоны (Williams et al.,
1981). Работая в группе или в одиночку, люди прилагают больше усилий тогда, когда есть возможность
оценить их личный вклад: члены университетской команды по плаванию во время эстафетных заплывов
показывают более высокие результаты, если кто-то наблюдает за ними и громко объявляет их личное
время (Williams et al., 1989). Участники одного непродолжительного полевого исследования — рабочие
конвейера — без какого бы то ни было финансового вознаграждения увеличили выпуск готовой
продукции на 16%, когда появилась возможность оценить личный вклад каждого (Faulkner & Williams,
1996).
Социальная леность в повседневной жизни
Насколько широко распространена социальная леность? В лабораторных условиях она
проявляется не только тогда, когда испытуемые перетягивают канат, крутят педали велотренажера,
кричат или аплодируют, но и тогда, когда они перекачивают воду или воздух, оценивают стихи или
«передовицы» из газет, продуцируют идеи, печатают на компьютере или распознают сигналы. Можно
ли распространить эти результаты и на то, чем люди занимаются постоянно, изо дня в день?
Когда в России у власти были коммунисты, работа в колхозах была организована так, что
сегодня люди трудились на одном поле, завтра — на другом, и никто ни за что не отвечал. В личном
пользовании они имели лишь небольшие участки земли. Между тем из одного аналитического обзора
следует, что личные подсобные
хозяйства колхозников, на долю которых приходился всего 1% всех
обрабатывавшихся земель, давали 27% всей сельскохозяйственной продукции страны (Н. Smith, 1976).
В Венгрии в личном пользовании было всего 13% угодий сельскохозяйственного назначения, однако их
доля в урожае составляла более 30% (Spivak, 1979). Когда китайским крестьянам власти разрешили
продавать ту сельскохозяйственную продукцию, которая оставалась после расчетов с государством,
ежегодный рост производства продуктов питания составил 8%, и за последние 26 лет их годовое
производство увеличилось в 2,5 раза (Churh, 1986).
В Северной Америке есть рабочие, которые не платят членских взносов и не работают на
общественных началах ни в профсоюзах, ни в профессиональных ассоциациях, тем не менее они всегда
с удовольствием пользуются льготами, которые предоставляет членство в них. То же самое можно
сказать и о зрителях общественного телевидения, которые не спешат откликаться на его просьбы о
финансовой поддержке. Эти наблюдения позволяют говорить и о другом возможном объяснении
происхождения социальной лености. Когда вознаграждение делится поровну, без учета
индивидуальных вкладов в общую работу, любой «халявщик» получает большее вознаграждение (в
пересчете на единицу затраченных усилий). Так что если не учитываются индивидуальные усилия и нет
зависимости между ними и вознаграждением, нельзя исключать и подобного объяснения желания
«затеряться в толпе».
Возьмем, к примеру, фабрику, продукция которой — консервированные огурцы, а основная
