 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
поведения», по отношению к сговорчивой чернокожей «жертве» они вели себя менее агрессивно, чем
по отношению к белой. Однако если «жертвы» оскорбляли их, они отвечали более агрессивно в том
случае, если «жертвами» были чернокожие. (Источник: Rogers & Prentice-Dunn, 1981)
Следовательно, предрассудки и дискриминационное поведение могут быть не только
открытыми, но и скрытыми за какими-нибудь другими мотивами. Во Франции, Великобритании,
Германии, Австралии и в Нидерландах на смену вульгарному расизму приходят замаскированные
расовые предрассудки в виде преувеличения этнических различий, менее благожелательного отношения
к эмигрантам — представителям национальных меньшинств и их дискриминации по соображениям
якобы нерасового характера (Pettigrew, 1998; Pedersen & Walker, 1997). Некоторые исследователи
называют этот скрытый расизм «современным расизмом», или «культурным расизмом». Современные
предрассудки зачастую проявляются в завуалированном, неявном виде в наших предпочтениях того,
что уже знакомо, похоже на нас и не доставляет неудобств (Dovidio et al., 1992; Esses et al., 1993a).
Современные предрассудки проявляются даже в форме некой «расовой чувствительности»,
которая приводит к неадекватным реакциям на действия отдельных представителей меньшинств — как
в форме неоправданных восхвалений их достижений, так и в форме чрезмерной критики их ошибок
(Fiske, 1989; Hart & Morry, 1997; Hass et al., 1991). Расовая чувствительность проявляется и в форме
покровительства. Так, Кент Харбер предлагал белым студентам Стэнфордского университета оценить
плохо написанное эссе (Harber, 1998). Если студенты думали, что его автор — чернокожий, они ставили
ему более высокую оценку, чем когда думали, что он — белый, и реже подвергали работу разгромной
критике. Студенты, возможно, из нежелания быть обвиненными в предвзятости, демонстрировали
покровительственное отношение к чернокожему автору, предъявляя к нему более низкие требования.
Харбер считает, что подобная «необоснованная похвала в сочетании с нетребовательностью» способна
помешать представителям меньшинств реализовать все свои возможности.
Даже если явное проявление предрассудков идет на убыль, автоматические эмоциональные
реакции все еще дают о себе знать. Результаты недавно проведенных исследований говорят о том, что
осознание предрассудка способно повлиять на наши импульсивные реакции (Macrae & Bodenhausen,
2000). Впрочем, по данным Патриции Девайн и ее коллег, и люди с сильными предрассудками, и люди,
не имеющие предрассудков, иногда демонстрируют сходные автоматические реакции (Devine et al.,
1989, 2000). Отличие между ними в том, что последние сознательно стараются подавлять в себе те
мысли и чувства, к которым их подталкивают предрассудки. Девайн сравнивает такое поведение с
поведением человека, который старается избавиться от дурной привычки. Однако как бы мы ни
старались отогнать непрошеные мысли — о еде, о романе с избранницей друга, суждения о группе, к
которой сами не принадлежим, — порой они просто отказываются покидать нас (Macrae et al., 1994;
Wegner & Erber, 1992). Сказанное в первую очередь относится к пожилым людям, в определенной
степени утратившим способность подавлять нежелательные мысли, а значит и старые стереотипы (von
Hippel et al., 2000). Вывод, касающийся нас всех: от нежелательных (диссонантных) мыслей и чувств не
так легко избавиться.
Сказанное выше — еще одна иллюстрация двойственности нашей системы установок (глава 2).
Относительно одного и того же предмета у нас могут быть разные явные (осознанные) и неявные
(автоматические) установки. А это значит, что с детства у нас может сохраниться привычный,
автоматический страх перед теми (или неприязнь к тем), кому мы сейчас демонстрируем уважение и
одобрение. Хотя явные установки могут кардинально изменяться под влиянием просвещения, неявные
установки способны сохраняться, и изменяются они только тогда, когда благодаря тренировке у нас
формируются новые привычки (Kawakami et al., 2000).
Огромное количество экспериментов, проведенных в последние годы в Йельском университете
(Banaji & Bhaskar, 2000), в университетах штатов Индиана (Fazio et al., 1995) и Колорадо (Wittenbrink et
al., 1997), а также в Вашингтонском (Greenwald et al., 2000) и в Нью-Йоркском университетах (Bargh &
Chartrand, 1999), подтверждают факт существования такого феномена, как автоматические стереотипы и
предрассудки. Во всех этих экспериментах группам испытуемых разного возраста, пола и расовой
принадлежности предъявляли (в режиме мелькания) разные слова и лица, которые автоматически
активизировали (эффект прайминга) их стереотипы. Активизированные стереотипы испытуемых в
дальнейшем могли повлиять на их поведение и сделать его пристрастным, хотя сами они и не
осознавали этого. Так, если в качестве активаторов использовались изображения,
которые
ассоциировались у испытуемых с афроамериканцами, они в дальнейшем могли более враждебно
реагировать на назойливые просьбы экспериментатора. В своем остроумном эксперименте Энтони
