 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
почему мы симпатизируем и помогаем одним и ненавидим других и причиняем им вред, — более
глубоким, я, ваш автор, буду вполне удовлетворен, а вы, мои читатели, — я верю в это — будете
вознаграждены за свой труд.
Я пишу с чувством, которое, я надеюсь, можно назвать «дисциплинированной страстью», ибо
знаю, что многие мои читатели находятся в том возрасте, когда определяются жизненные цели,
формируется личность, складывается система ценностей и установок. Писатель Чейм Поток
вспоминает, как мать уговаривала его отказаться от мысли стать писателем: «Выучись на нейрохирурга.
Ты многих сможешь спасти от смерти и заработаешь гораздо больше денег». На это будущий писатель
ответил: «Мама, я не хочу спасать людей от смерти; я хочу показать им, как жить» (цит. по: Peterson,
1992, р. 47).
Многими из нас, преподающими социальную психологию и пишущими о ней, руководит не
только желание сделать знания в этой области достоянием как можно большего числа людей, но и
желание помочь студентам сделать их жизнь более интересной и полноценной. Этим мы похожи на
преподавателей и исследователей из других областей научного знания. «Почему мы пишем? —
спрашивает теолог Роберт Макафи Браун. — Я полагаю, что не только ради наград, конечно ... мы
пишем, потому что хотим изменить существующее положение дел. Мы пишем, потому что полагаем:
мы можем привнести нечто новое. Это “нечто” может быть новым восприятием красоты, новым
интуитивным проникновением в понимание самого себя, новым радостным событием или решением
поддержать революцию» (цит. по: Marty, 1988). Что же касается меня, то я пишу в надежде внести свою
лепту в обуздание интуиции критическим мышлением, в облагораживание склонности выносить
суждения состраданием и в то, что на смену иллюзиям придет понимание.
Часть I. Социальное мышление
Последовательность изложения материала в этой книге соответствует данному нами
определению социальной психологии как науки о том, что мы думаем друг о друге (часть I), как влияем
друг на друга (часть II) и как относимся друг к другу (часть III).
В главах, посвященных социальному мышлению, рассказывается о том, как мы воспринимаем
самих себя и окружающих. Так или иначе каждая из этих глав затрагивает вопрос, имеющий
принципиальное значение: в какой мере наши социальные установки, объяснения и убеждения
отражают реальность? Можно ли сказать, что наши представления о самих себе и об окружающих в
большинстве случаев соответствуют действительности? В какой мере наше социальное мышление
«предрасположено» к необъективности и к ошибкам и как приблизить его к реальности?
Глава 2 посвящена взаимосвязи между нашим представлением о себе и окружающим нас миром.
Как социальное окружение формирует нашу самоидентификацию? Как эгоизм искажает наши
социальные суждения и мотивирует наше социальное поведение?
В главе 3 рассматриваются поразительные, а временами даже весьма занятные способы
формирования убеждений о нашем окружении. Обсуждается также вопрос о том, с чем связана
предрасположенность наших социальных убеждений к ошибкам.
Глава 4 посвящена связям между установками и поведением. Установки определяют наше
поведение или наше поведение — установки? Или возможны оба варианта?
Глава 2. Я в социальном мире
Представьте себе, что вы — студент Принстонского университета и что вам и вашим
сокурсникам Джеки Форауэр и Дэйл Миллер предложили принять участие в простом эксперименте
(Vorauer & Miller, 1997). Вы приходите в лабораторию, и исследователи говорят вам, что цель
эксперимента — выяснить восприятие испытуемыми студенческой жизни. Бросив монетку, они
отправляют вашего товарища отвечать на вопросы анкеты, а вам предлагают собраться с мыслями перед
предстоящим интервью. Спустя 15 минут экспериментатор разрешает вам взглянуть на безрадостный
отчет вашего товарища:
«Не могу сказать, что доволен своей студенческой жизнью... Многое из того, что мы проходим,
кажется мне очень трудным... Но самые ужасные мои воспоминания связаны с экзаменом по
французскому языку, я вообще не понимаю, как не завалил его... В Принстоне я почти ни с кем не
