 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Особенно сильным возбудителем агрессии является атакующее поведение другого человека.
Результаты экспериментов, проведенных в Университете графства Кент (Taylor & Pisano, 1971), в
Университете штата Вашингтон (Dengerink & Myers, 1977) и в Университете города Осака (Ohbuchi &
Kambara, 1985), подтверждают, что преднамеренные нападки вызывают ответную агрессию — желание
отомстить. Суть большинства этих экспериментов заключалась в том, что пары испытуемых
соревновались друг с другом в быстроте реакции. По завершении каждого «раунда» соревнования
«победитель» решал, насколько сильным должен быть удар током, предназначающийся
«проигравшему». В действительности за каждым испытуемым стоял помощник экспериментатора,
который планомерно увеличивал силу удара. Сочувствуют ли испытуемые друг другу? Вряд ли. Более
вероятно другое: они будут действовать по принципу «око за око, зуб за зуб».
Теснота
Теснота — субъективное ощущение нехватки пространства — является источником стресса.
Человеку, оказавшемуся в переполненном автобусе, на шоссе, в потоке медленно двигающихся
автомобилей или живущему вместе с двумя своим соучениками
в тесной комнате студенческого
общежития, начинает казаться, что он утрачивает контроль над ситуацией (Baron et al., 1976; McNeel,
1980). Могут ли и эти эмоции усиливать агрессивность?
Стресс, который испытывают животные, оказавшиеся в тесноте в замкнутом пространстве,
делает их более агрессивными (Calhoun, 1962; Christian et al., 1960). Конечно же, разница между
крысами в клетке или оленями на острове и людьми в мегаполисе весьма велика. Тем не менее
известно, что в густонаселенных городских кварталах и уровень преступности, и уровень
эмоционального дискомфорта выше (Fleming et al., 1987; Kirmeyer, 1978). Даже в тех перенаселенных
городах, в которых нет всплеска преступности, люди живут в состоянии большего страха. В Торонто
совершается в 4 раза больше преступлений, чем в Гонконге, тем не менее — об этом свидетельствуют
результаты опросов — жители более безопасного Гонконга, плотность населения в котором в 4 раза
выше, чем в Торонто, чувствуют себя на улицах своего города менее комфортно (Gifford & Peacock,
1979).
Возбуждение
Итак, теперь мы знаем, что различные формы аверсивной стимуляции способны вызвать гнев.
Можно ли сказать, что аналогичным образом действуют и другие виды возбуждения, например
сексуальное возбуждение или возбуждение, являющееся следствием физической нагрузки? Представьте
себе, что Тауна, закончив бодрящую пробежку, возвращается домой и узнает, что человек, с которым у
нее вечером свидание, звонил ей, чтобы сказать, что его планы изменились. Разозлит ли это сообщение
Тауну больше, чем разозлило бы, получи она его, проснувшись после дневного сна? Или физическая
нагрузка «истощила» запас ее агрессивной энергии? Чтобы ответить на эти вопросы, давайте
познакомимся с некоторыми интересными результатами изучения того, как мы интерпретируем и
категоризируем свое физическое состояние.
На основании результатов одного из своих широко известных экспериментов Стэнли Шехтер и
Джером Сингер пришли к выводу: состояние физического возбуждения переживается нами по-разному
(Schachter & Singer, 1962). Они делали своим испытуемым, мужчинам, обучавшимся в Университете
Миннесоты, инъекции возбуждающего препарата адреналина, который вызывал покраснение кожи,
учащенное сердцебиение и дыхание. Когда испытуемых предупреждали об этих последствиях введения
адреналина, мужчины не испытывали особых эмоций, даже если находились в обществе враждебно
настроенного или пребывавшего в эйфорическом состоянии человека. Разумеется, они легко могли
приписать свои физические ощущения действию препарата. Другую группу испытуемых
экспериментаторы смогли убедить в том, что адреналин не вызывает подобных побочных реакций. К
ним тоже подсаживали враждебно настроенных или «эйфорических» людей. Как они чувствовали себя
и как реагировали? Враждебно настроенные люди их злили, а «эйфорические» — забавляли.
Напрашивается следующий вывод: эмоции, которые вызывает у нас физическое возбуждение, зависят
от того, как мы интерпретируем и категоризируем его.
Результаты других экспериментов свидетельствуют о том, что возбуждение не столь
эмоционально недифференцированно, как полагали Шехтер и Сингер. И тем не менее физическое
