 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
того, что вы, будучи во многом похожи на своего брата, влюбитесь в его невесту? Нет, не велика
(Lykken & Tellegen, 1993). Авторы отмечают, что только половине опрошенных ими мужчин
действительно очень нравились невесты братьев-близнецов, и лишь 5% сказали, что «могли бы
влюбиться» в них. По мнению Лайккена и Телегена, романтическая любовь часто очень похожа на
импринтинг — феномен, выявленный в экспериментах с утятами. Одного лишь повторяющегося
появления человека в поле нашего зрения достаточно для того, чтобы мы увлеклись им независимо от
того, кто он, лишь бы он — пусть и отдаленно — был похож на нас и отвечал нам взаимностью.
Почему территориальная близость приводит к симпатии? Одна из причин — доступность.
Понятно, что шансов на знакомство с кем-то, кто учится в другой школе или живет в другом городе,
значительно меньше. Но это отнюдь не главное. Большинству людей соседи по комнате в общежитии
или по лестничной площадке нравятся больше, чем живущие этажом выше или ниже. Про них вряд ли
можно сказать, что они живут слишком далеко от нас. Более того, превращение ближайших соседей в
потенциальных друзей или во врагов равновероятно. Почему
же в таком случае территориальная
близость чаще порождает любовь, чем ненависть?
Предвкушение взаимодействия
Один ответ у нас уже есть: территориальная близость позволяет людям находить друг в друге то,
что их роднит, и оказывать друг другу знаки внимания. Но гораздо важнее другое: само по себе
ожидание встречи усиливает симпатию. К такому выводу пришли Джон Дарли и Эллен Бершейд, когда
сообщили своим испытуемым, студенткам Университета штата Миннесота, неоднозначную
информацию о двух женщинах, с одной из которых им предстоял доверительный разговор (Darley &
Berscheid, 1967). Когда студенток спросили, какая из этих двух женщин больше нравится им, они
выбрали ту, с которой рассчитывали познакомиться. Одно лишь ожидание встречи с человеком
усиливает симпатию к нему (Berscheid et al., 1976). Даже избиратели, голосовавшие за кандидата,
который проиграл выборы, признаются в том, что после выборов их мнение о победителе, с которым
они отныне связаны, изменяется в лучшую сторону (Gilbert et al., 1998).
Этот феномен адаптивен. Ожидание приятных эмоций, а именно того, что некто окажется
приятным и дружелюбным человеком, повышает вероятность того, что между вами действительно
сложатся хорошие отношения (Knight & Vallacher, 1981; Klein & Kunda, 1992; Miller & Marks, 1982). Как
хорошо, что мы предрасположены любить тех, кого часто видим! У каждого из нас предостаточно
контактов с людьми, с которыми мы, возможно, по доброй воле и не стали бы общаться, но вынуждены
поддерживать отношения: соседи по общежитию, братья и сестры, дедушки и бабушки, педагоги,
соученики, коллеги. Симпатия к этим людям — верный путь к установлению лучших отношений с
ними, а значит, и к более счастливой и наполненной жизни.
Эффект «простого попадания в поле зрения»
Территориальная близость создает благоприятные условия для возникновения взаимной
симпатии не только потому, что облегчает контакты и благоприятствует позитивному ожиданию их, но
и еще по одной причине: результаты более 200 экспериментов свидетельствуют о том, что вопреки
старинной пословице близкое знакомство не ведет к фамильярности и неуважительному отношению
(Bornstein, 1989, 1999). Одной лишь неоднократной стимуляции разными новыми стимулами —
слогами, лишенными смысла, символами, похожими на китайские иероглифы, отрывками из
музыкальных произведений, изображениями человеческих лиц — достаточно для того, чтобы
испытуемые «прониклись к ним большей симпатией», т. е. стали оценивать их выше. Означают ли
якобы турецкие слова nansomf, saricik и afworbu нечто более привлекательное или менее
привлекательное, чем слова ikitaf, biwojni и kadirga?
Студенты Университета штата Мичиган
предпочитали те из этих слов, которые чаще попадались им на глаза (Zajonc, 1968, 1970). Чем чаще им
предъявляли бессмысленное слово или «китайский иероглиф», тем выше была вероятность того, что
они воспримут их как символ чего-то хорошего (рис. 11.1).
