 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
оказались те из 6000 жертвователей, отправивших деньги для Американского общества по борьбе с
раком по почте, у которых просили небольшие суммы, и каждый из них в среднем пожертвовал не
меньше денег, чем те, у которых просили более значительные суммы (Weyant & Smith, 1987). Когда к
тем, кто уже однажды жертвовал деньги, обращались с просьбой пожертвовать больше (в разумных
пределах), такие просьбы удовлетворялись (Doob & McLaughlin, 1989). Но если сборщик методично
обходит один за другим все дома, он может добиться большего успеха, если станет просить небольшие
суммы: трудно отказать ему и сохранить репутацию альтруиста.
(— Мам, ты мне дашь шоколадного мороженого со взбитыми сливками и вишенкой сверху? —
Конечно, нет!
— А печенье? Пару штучек? — Печенье? Пожалуйста!
— Это моя фирменная тактика «Проси много — довольствуйся малым». Никогда не подводит!)
Альтруистические черты Я-образа усиливаются, если человека называют «великодушным». О
том, что это действительно так, свидетельствуют результаты эксперимента, проведенного Робертом
Краутом в штате Коннектикут (Kraut, 1973). Некоторым из тех женщин, которые жертвовали деньги на
благотворительность, он говорил: «Вы великодушный человек». Когда через две недели сбор
пожертвований возобновился, они проявили большую щедрость, чем те, кому не говорили этих слов.
Аналогичные результаты получили и Анджело Стрента и Уильям Де Джонг (Strenta & DeJong, 1981):
некоторым студентам, прошедшим тестирование личностных качеств, экспериментаторы сказали, что
они, судя по результатам, — участливые и заботливые люди. В дальнейшем, когда помощник
экспериментатора ронял стопку перфокарт, именно эти испытуемые проявляли большую готовность
помочь ему, чем остальные.
Обучение альтруизму
Коль скоро мы можем изучать альтруизм, то, наверное, можно и научить ему. Известны три
способа обучения альтруизму.
Европейцам, спасавшим евреев во время Второй мировой войны, американцам, возглавившим
борьбу за отмену рабства, и врачам-миссионерам присуща как минимум одна общая черта: чужих
людей они включили в тот круг, на который распространялись их нравственные ценности и
представления о справедливости. Для этих людей характерна моральная включенность,
как в случае с
женщиной, которая инсценировала беременность, чтобы иметь возможность назвать своим будущего
ребенка беременной еврейки, которую она прятала (Fogelman, 1994): она включила еще не рожденного
младенца в круг своих собственных детей.
Моральная эксклюзия — исключение определенных людей из того круга, на который
распространяются определенные моральные обязательства, — приводит к диаметрально
противоположным последствиям. Она оправдывает все преступления — от дискриминации до геноцида
(Opotow, 1990; Staub, 1990; Tyler & Lind, 1990). По отношению к тем, кого мы не считаем достойными
нашей заботы и сочувствия или вообще не считаем людьми, эксплуатация и жестокость не только
допустимы, но и оправданны. Именно так относились нацисты к евреям: они отказали целому народу в
праве принадлежать к человеческому сообществу. Любой человек, участвующий в порабощении себе
подобных или применяющий пытки, любой боец эскадронов смерти демонстрирует практические
последствия моральной эксклюзии. В меньшей степени термин «моральная эксклюзия» применим для
описания поведения тех из нас, чье внимание полностью сосредоточено на «своих» (например, на своих
детях) и кто равнодушен к финансовым и прочим проблемам других людей.
<Для нас человечество — наша семья. Парламент мировых религий. О глобальной этике, 1993>
Следовательно, первый шаг на пути к обучению альтруизму заключается в противодействии
