 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
а кровью его жертв были испачканы его перчатка, его машина и даже носок, который нашли в его
спальне. Его поездки в ночь убийства и поведение при аресте лишь усилили подозрения в его
виновности.
Адвокаты Симпсона утверждали, что офицер полиции, который якобы нашел окровавленную
перчатку в имении Симпсона, вполне мог руководствоваться расовыми предрассудками. Более того,
заявили они, их подзащитный и не мог рассчитывать на беспристрастный суд. Можно ли было ожидать
от присяжных, среди которых — 10 женщин, объективного отношения к мужчине, обвиняемого в том,
что он якобы избивал, а затем и убил женщину? И возможно ли, чтобы присяжные учли наставления
судьи и не принимали во внимание шумиху, которая была поднята вокруг этого дела масс-медиа еще до
суда?
В этом деле предостаточно и других вопросов, имеющих принципиальное значение для
социальной психологии.
—
Свидетелей преступления не было. Насколько вообще значимо показание свидетеля?
Насколько можно доверять его воспоминаниям? Какого свидетеля можно назвать заслуживающим
доверия?
—
Симпсон был красив, обожаем, богат и знаменит. Могли ли присяжные, несмотря на свой
долг, проигнорировать привлекательность и социальный статус обвиняемого?
—
Насколько хорошо понимали присяжные важную информацию, например информацию о
статистической вероятности результатов анализа крови на ДНК?
—
В состав жюри присяжных, привлеченных к данному уголовному процессу, входили
преимущественно женщины и чернокожие, но в нем также были двое мужчин и три белых американца
— один испанского происхождения и два — неиспанского. В гражданском процессе, который
последовал за уголовным, ибо Симпсон отказался возмещать издержки, в составе жюри присяжных
было девять белых американцев. Влияют ли личностные качества присяжных и их этническая
принадлежность на приговоры, которые они выносят? Если это так, то могут ли судьи формировать
жюри с таким расчетом, чтобы они поддерживали их решения?
—
В случаях, подобных этому, двенадцать членов жюри активно совещаются перед вынесением
приговора. Как они влияют друг на друга во время этого обсуждения? Может ли меньшинство одержать
победу над большинством? Зависит ли решение жюри от его количественного состава или двенадцать
человек принимают такие же решения, как и шесть человек?
Подобные вопросы не дают покоя адвокатам, судьям и обвиняемым. Но на них может ответить
социальная психология, в чем имели возможность убедиться те юридические школы, которые
пригласили к себе на работу преподавателей «права и социальных наук».
Зал суда — это социальный мир в миниатюре, мир, в котором социальные процессы, имеющие
место в повседневной жизни, проявляются еще более ярко с чрезвычайно важными последствиями для
всех вовлеченных в них сторон. В зале суда, как и повсюду, люди формируют мнения друг о друге и
влияют друг на друга, а это значит, что возникает немало проблем, имеющих непосредственное
отношение как к социальной психологии, так и к юриспруденции (Ellsworth & Mauro, 1998). Например:
—
Как культурные нормы и традиции, которых придерживаются люди, влияют на их правовые
решения? Например, как представления о роли матери и отца в воспитании детей, присущие той или
иной культуре, влияют на решение судьи о том, с кем останется ребенок после развода родителей?
—
Какие юридические процедуры воспринимаются людьми как справедливые? Насколько
важно, чтобы судья или посредник воспринимались как люди беспристрастные и честные? (По мнению
Тома Тайлера, — исключительно важно; Tyler, 1988; 1989).
—
В большинстве англоязычных стран действует состязательная система судопроизводства, для
которой характерна «ревностная» защита обвиняемых их адвокатами, В других странах
преимущественно действует несостязательная система, и роль суда там более заметна. Какая из них
воспринимается людьми как более справедливая? (Как в Северной Америке, так и в Европе
большинство граждан считают более справедливой состязательную систему, о чем пишет Аллан Линд;
Lind et al., 1976; 1978.)
—
Почему в делах, связанных с гражданской ответственностью, прежде чем будет достигнуто
соглашение, клиенты и их адвокаты успеют израсходовать огромные суммы на покрытие судебных
издержек? Можно ли, хотя бы отчасти, объяснить это тем, что вследствие когнитивной
предрасположенности в пользу самих себя ответчики преувеличивают прочность своих позиций и
потому отказываются от разумных предложений? (Джеффри Рахлински, проанализировавший немало
гражданских дел, считает, что на этот вопрос можно ответить утвердительно — Rachlinski, 1990.)
