 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
наверстал упущенное, но и вплотную занялся предметом, который был для меня главным (и вскоре стал
единственным), — экспериментальной психологией. Он в ней преуспел, доказав, что можно
одновременно быть человеком действия со страстным, пылким темпераментом и неукоснительно
подчиняться жесткому режиму лаборатории. Он проявил творческое воображение, впервые проведя
исследование, в котором сочетались перспективы этологии и экспериментальной психологии
животных, на десяток лет раньше, чем большинство специалистов в этих двух областях науки
обнаружило их взаимодополняющий характер. Он проводил ночи напролет возле своих хомячков и
заснял кинофильм, который мой коллега этолог Ж. Рюве и сейчас демонстрирует нашим студентам. Лет
двенадцать спустя хомячков сменили канадские белки. На этих белках Годфруа сделал блестящую
докторскую диссертацию, работая в одиночку в Квебеке, где он продолжал свою преподавательскую
деятельность.
Настоящее руководство — плод этой деятельности, которой автор отдается с упоением. Он не
признает, однако, преподавания в той его бесплотной форме, когда учитель довольствуется простой
передачей знаний, рискуя вселить в своего ученика, подавленного энциклопедическим объемом
материала, ощущение, что ему предстоит труд Сизифа;
Годфруа
—
приверженец динамичного и, как
теперь принято говорить, «коммуникационного» стиля. Он обращается не к будущим специалистам,
уже решившим стать психологами. Его аудитория (особенно учащиеся колледжей, в том смысле, какой
вкладывают в это слово в Северной Америке) ожидает получить от курса психологии не только некую
целостную совокупность сведений, но и представление о вкладе психологических дисциплин в решение
кардинальных проблем нашего времени. А поэтому для Жо Годфруа важно прежде всего возбудить в
своих учениках любознательность, которая к тому же выходила бы за пределы его курса. С этой целью
он без колебаний рассказывает о спорах, которые ведутся в наши дни и отражаются, как в зеркале, в
развитии психологических дисциплин, а подчас и сами бывают результатом этого развития. Автор не
боится, что читатели догадаются о его собственных затруднениях, и не пытается создавать впечатление,
что психология способна ответить на все их вопросы. Он предпочитает показать им, как психология,
подобно всякой развивающейся науке, постоянно испытывает сомнения; как, для того чтобы
продвигаться вперед, она пересматривает свои суждения и представляет стоящие перед ней проблемы в
ином свете; он стремится также показать, что психология больше, чем любая другая наука (кроме, быть
может, социологии), рискует оказаться в зависимости от господствующей идеологии общества, в
которое она «вписана», и что изучать психологию — это означает, помимо всего прочего, учиться
выявлять дефекты этого общества. Но, излагая читателю честно и реалистично все эти сомнения, он
постоянно опирается на научные данные, причем объясняет, как эти данные были получены и как их
следует интерпретировать. Будучи противником конформизма, автор не присоединяется ни к одной
школе; а для такой позиции в современной психологии, как это ни парадоксально, надо обладать очень
независимым мышлением и даже известной интеллектуальной смелостью. С конструктивным
эклектизмом он черпает из разных источников и подчеркивает двоякие корни поведения человека —
биологические и культурные. Знакомясь с теоретическими рассуждениями и конкретными данными,
читатель встретится с рядом крупных ученых, талант которых оставил след в этой странной науке о нас
самих.
Это введение в психологию, в отношении дидактической ясности продолжающее традицию
начальных американских руководств, заполняет пробел в публикациях по психологии на французском
языке в Европе. Оно послужит путеводной нитью для многочисленных преподавателей, читающих
лекции тем студентам, которые не обязательно решили посвятить себя психологии, но заслуживают тем
не менее того, чтобы получить основательное и пробуждающее интерес введение в дисциплину, с
которой им еще придется столкнуться. Такие студенты найдут в этой книге не какую-то сумму твердо
установленных научных фактов, а скорее путь, полный увлекательных приключений, который им
захочется продолжить. Я не сомневаюсь в том, что труд Жо Годфруа будет способствовать
реабилитации психологии в общей системе образования, из которой ее в последние годы нередко
исключали — иногда под тем предлогом, что она слишком специфична и в некоторых своих аспектах
доступна только профессионалам, а иногда потому, что она несет на себе слишком явные отпечатки
предвзятости той или другой школы. Эта книга заинтересует и всякого «порядочного человека» в
обычном смысле слова, даже если он никогда не был студентом или уже перестал им быть. Своим
успехом, уже достигнутым в ее недавнем канадском издании, книга, несомненно, обязана той
убежденности, которую вложил в нее автор; с такой же убежденностью он, прежде чем передавать
своим квебекским студентам собственную увлеченность психологией, обучал сначала африканских
ребятишек, а затем объединял под своей эгидой однокурсников или, играя в любительском театре,
