 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
хуже частного предприятия? В большинстве жизненно важных отношений государственное
предприятие как раз намного лучше, это подтверждается и логикой, и практикой. Но
Горбачев изрекает все это как непререкаемую истину – и вчера еще разумные люди
начинают аплодировать приватизации.
А ведь если бы задумались хотя бы над одной фразой, должны были бы заподозрить
неладное и усомниться в других тезисах. Почему, например, колхоз не считать
кооперативом, по той причине, что он «действует в рамках тех же принципов, что и
предприятия, находившиеся в государственной собственности»? Да мало ли общих
принципов, которые обязательны для всех субъектов – они же от этого не становятся
неразличимыми. Разве колхоз ничем не отличается от государственной железной дороги?
Нагнетая ненависть к государству и не жалея красок, Горбачев вытаскивает из
нафталина старый троцкистский тезис об «отчуждении» советского работника от
собственности: «Массы народа, отчужденные от собственности, от власти, от
самодеятельности и творчества, превращались в пассивных исполнителей приказов сверху.
Эти приказы могли носить разный характер: план, решение совета, указание райкома и так
далее – это не меняет сути дела. Все определялось сверху, а человеку отводилась роль
пассивного винтика в этой страшной машине» (там же).
Все это – примитивная и пошлая схоластика, имеющая целью подавить разум человека
потоком ничего не значащих слов. Почему же люди, имевшие надежное и прилично
оплачиваемое рабочее место на государственном предприятии, становились вследствие этого
«отчужденными от самодеятельности и творчества»? Это просто глупость, нечего тут ломать
себе голову в поисках смысла. Но эта глупость – кирпичик целого фантастического здания,
выстроенного на ложных основаниях.
Вот, Горбачев заклинает, как шаман, страшный образ «приказов сверху». А как же
иначе может жить человек в сложно устроенном цивилизованном обществе? Печальный
демон, дух изгнанья, летал над грешною землей! А мы не желаем, мы хотим жить на этой
земле, а для этого надо ценить ту иерархию, ту общественную организацию, которая
сложилась за тысячелетия – подправлять ее, но не подрезать под корень. И как понять, что
хотя «приказы могли носить разный характер», это не меняет сути дела? «План, решение
совета, указание райкома, сигналы светофора и так далее» – все это разные способы
координации и согласования наших усилий и условий нашей жизни. Почему же им не надо
подчиняться? Почему, если ты следуешь обдуманному и признанному оптимальным
(возможно, не без ошибок) плану действий, ты становишься «винтиком в этой страшной
машине»? Да ведь это бред параноика или несусветного жулика – как могли миллионы
образованных людей этого не видеть!
Помимо идеологической кампании по созданию образа врага в виде государственной
собственности была начата подготовка трудящихся к безработице. Было хорошо известно,
что приватизация вызовет обвальную безработицу (в прогнозах ее масштабы даже
преувеличивались по сравнению с тем, что потом имело место в действительности).
Подготовка велась по двум направлениям. Одни утверждали, что у нас безработицы не
может быть, так как не может быть никогда. Другие, наоборот, успокаивали людей тем, что
при рынке безработица, конечно, неизбежна – но это не страшно, потому что она неизбежна
всегда. Она, мол, у нас и так есть, а значит, хуже не будет, а будет, конечно, только лучше –
потому что ЦК КПСС и лично тов. Горбачев очень желают народу добра.
Вот что писал журнал «Коммунист», успокаивая людей: «В наших условиях о
вынужденной безработице и помышлять нелепо. За десятилетия безудержной
бесхозяйственности в стране образовались необозримые зоны „общественных работ“…
Безработица нам не грозит, но с отношением к работе как к гарантированной казенной
благотворительности придется расстаться»349.
Это рассуждение партийного функционера – нагромождение нелепостей, но этого как
будто не видели ни редактор журнала (профессор и т.д.), ни масса читателей из числа
интеллигенции. Подумайте, почему же «о безработице и помышлять нелепо», если с
