 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
субкультур (социальных групп) принимает характер антагонизма, так что нет возможности
договориться и прийти к согласию. Происходят гражданские войны на уничтожение
носителей иных ценностей. Очевидно, что исключающие друг друга ценности,
определяющие отношение людей к одному и тому же объекту, не могут одновременно
принадлежать к разряду “общечеловеческих”. Если обе части расколотого общества верят в
существование общечеловеческих ценностей, они в таком случае вынуждены считать
противостоящую им сторону выродками, нелюдями.
Признавая исторически данный, преходящий характер ценностей и в то же время
считая возможным называть их “общечеловеческими”, наша демократическая интеллигенция
впала в неразрешимое противоречие. Ведь при этом неизбежно приходилось принять, что в
каждый момент времени в мире должна существовать авторитетная инстанция, которая
определяла бы, какие ценности в данный момент мы обязаны считать общечеловеческими.
Причем продолжительность момента может быть произвольно малой. В 1943 г. немцы,
которые уверовали в ценности фашизма, не были людьми, в 1945 г. они стали людьми, а
русские, наоборот, после речи в Фултоне были вычеркнуты из числа людей, стали
подданными “алчной, грязной, хищной азиатской деспотии” (“империи зла”).
Кому же доверяют быть такой инстанцией, которая целые народы то включает в число
людей, то называет изгоями? Заметьте, что общечеловеческими у нас называются ценности
именно либеральные (гуманизм, демократия и пр.). Почему? Это даже не то, что “часто
встречается”. Либеральный образ мысли – редкий и неповторимый продукт культуры. Даже
на Западе он не слишком распространен и прямо отвергается большинством человечества.
Повторять список, составленный культурой небольшого меньшинства и придавать ему
статус “общечеловеческого” – неразумно.
Из этого и вытекает фанатизм и идея “войны цивилизаций”. Одно дело признавать
право людей на различные и несоизмеримые системы ценностей и договариваться о
приемлемом для всех поведении, как это было в России и СССР, а другое дело верить в то,
что ты обладаешь “общечеловеческими” ценностями, а иные – не вполне люди (как это было
в отношении индейцев).
Но принципиального сдвига в сознании со времен уничтожения индейцев не
произошло. Посмотрите, как трактуют правящие круги США войну в Югославии и
отделение Косово от Сербии. Н.Хомский приводит заголовок обзорной статьи в «New York
Times» (4 апреля 1999 г.): «Новое столкновение Востока и Запада». Далее в этой
программной статье сказано: «Демократический Запад, его гуманистические инстинкты
коробит варварская жестокость православных сербов»62. Опять то же самое
биологизаторство – гуманизм и демократичность суть инстинкты , природное качество
западного человека, который и является «правильным» естественным человеком, носителем
общечеловеческих ценностей. Православные сербы, напротив, из этими инстинктами не
обладают, их инстинктом является «варварская жестокость».
То, до чего договорились философы, это всего лишь выделить некоторый набор чаще
всего присущих людям ценностей –
универсальный минимум . И тут возникла заминка,
поскольку обнаружилось, что этот минимум лучше удовлетворяется в нелиберальных
государствах (“традиционных обществах”) – жизнь в них надежнее, безопаснее и духовно
богаче. Ценности Запада являются в гораздо меньшей степени “общечеловеческими”, чем
ценности китайца, индуса или “совка”. Существование какой-то устойчивой шкалы
ценностей для всех времен и народов – идея не только ложная, но даже неправдоподобная.
Более того, господствующие в разных культурах ценности могут становиться в ходе
развития, особенно под воздействием кризисов, не просто несовместимыми, но
антагонистическими. На наших глазах либеральные США стали для Ирана “Шайтаном”, а
американские ученые-либералы развивают идею “войны цивилизаций”. Это – реальность,
как и реальностью стали девушки-террористки с “поясами шахидов”.
А разве не реальностью были совсем недавно десятки миллионов разумных и
образованных немцев, которые искренне уверовали в антигуманные и казавшиеся нам
