 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Для англоязычных стран знакомство с теориями и экспериментами Курта Левина началось с
публикации Дж. Ф. Брауна, одного из его первых американских учеников. Статья называлась «Методы
Курта Левина в психологии действий и аффектов» и была издана в 1929 году. В том же году Курт Левин
выступил на Девятом Международном психологическом конгрессе, проходившем в стенах Йельского
университета, США. Его доклад назывался «Эффекты влияний среды». Несмотря на то что Левин читал
лекцию на немецком языке и использовал термины, заимствованные из физики, химии и математики,
его «эллипсы» были понятны всем. Доступность усиливалась тем, что в качестве иллюстрации своих
теоретических положений ученый показал короткометражный научный фильм «Ханна садится на
камень». В этом фильме было показано, как полуторагодовалая девочка (племянница жены Левина)
пытается сесть на достаточно большой камень, но так как не может это сделать, не повернувшись к
камню спиной, то и само действие, состоящее в том, чтобы сесть на камень, оказывается невозможным.
В терминах теории поля эту ситуацию можно объяснить следующим образом:
«Недифференцированность внутреннего пространства ребенка не позволяет ему отвернуться от объекта,
обладающего для него сильной положительной валентностью».
В 1931 году Левину предложили опубликовать статью в «Руководстве по детской психологии»,
где были помещены работы известных в то время психологов, например Анны Фрейд. В этой
публикации Левин критикует статистический подход к изучению детства. Сказать о том, что
шестилетний ребенок умеет то, чего не может трехлетний, — значит не сказать ничего. По его мнению,
выводы, основанные на анализе «среднестатистического ребенка», нельзя считать корректными, ибо
«средний ребенок» — это статистический миф и не более того. Левин считал, что лучше достаточно
глубоко узнать одного ребенка, чем всех, но лишь по ряду аспектов (Hothersall D., 1995).
После выступления на психологическом конгрессе и англоязычных публикаций Курт Левин был
приглашен в Стэнфордский университет на должность профессора. После шести месяцев
преподавательской деятельности Левин вернулся в Германию, но его путь пролегал не через Атлантику,
а через Тихий океан. Такой маршрут был обусловлен приглашениями его японских и советских
учеников. Визиты сопровождались выступлениями и лекциями. Посещение Токио оказало сильное
влияние на японские научные круги. Левину даже предложили возглавить кафедру производственных
отношений в Токийском университете. Высказываемые им на лекциях идеи управления, основанного на
участии подчиненных в принятии решений, в Соединенных Штатах стали внедряться лишь спустя сорок
лет, но уже как японские (Росс Л., Нисбетт Р., 1999).
По дороге домой Левину многое пришлось услышать об ужасах, происходящих на его родине, в
Германии. Согласно постановлениям фашистского правительства, еврейские граждане фактически были
объявлены вне закона. Поэтому вполне понятны причины, по которым Левин, чтобы иметь
возможность уехать из Германии, попросил помощи у своих американских коллег. Он сказал: «Я не хочу
преподавать в университете, в который мои дети не имеют права поступать» (Hothersall D., 1995).
В августе 1933 года, уладив свои дела, Курт Левин, вместе с семьей и двумя своими учениками,
Тамарой Дембо и Джеромом Франком, отправился в Соединенные Штаты. Он заключил двухлетний
контракт с Корнелльской школой образования, получив ежегодный оклад 3000 долларов. Фашизм в
Германии стремительно разрастался. Не успевшие эмигрировать евреи были обречены на унижения и
смерть. Впоследствии мать и сестра Левина погибли в концентрационных лагерях. Та же участь
постигла некоторых его учеников (Б. В. Зейгарник, 1981).
Результатом германского периода научного творчества Левина была разработка целостного
подхода к анализу явлений человеческого поведения, выраженного в психологической теории поля. В
это время им и его учениками был создан ряд методических приемов экспериментального исследования
мотивационно-потребностной и волевой сферы человеческого поведения. Под руководством Курта
Левина были проведены исследования, ставшие теперь хрестоматийными: «О забывании
