 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
значительные и решающие изменения теоретических конструктов и методов психологического
исследования. Все же, за исключением Фрейда, Кеттела, Айзенка, Маслоу и Роджерса (единственных
пяти теоретиков, упомянутых в этой книге, которые действительно признают и подчеркивают
биологическую основу поведения), персонологи традиционно только на словах признавали изучение
нейрофизиологических, биохимических и генетических компонентов поведения человека. К счастью,
большинство персонологов сегодня согласны, что индивидуальные различия частично коренятся в
биологических процессах и генетической предрасположенности (Rowe, 1989). По мере увеличения
наших знаний о биологической основе поведения и психических процессов в сочетании с развитием
сложных исследовательских проектов, кажется, сопротивление пониманию личности в терминах
биологии и генетики будет сломлено.
В соответствии с только что отмеченной тенденцией, мы получаем все больше данных,
заставляющих предположить, что генетические факторы в состоянии объяснить существенную часть
индивидуальных различий. В последнее время увеличивается количество исследований,
сосредоточенных на изучении наследственности черт личности (Loehlin et al., 1987; Plomin, 1989;
Rushton et al., 1986; Tellegen et al., 1988). Многие из этих исследований подтверждают предположение о
том, что различия черт личности (например, эмоциональность, общительность, активность и
импульсивность) в значительной мере обусловлены наследственной предрасположенностью. Также
предпринимаются все более ощутимые попытки создать новые теории, учитывающие биологическую
основу социального поведения. Заслуживающим внимания примером является социоаналитическая
теория психолога Роберта Хогана (Hogan, 1982). Соединив социобиологию, психоаналитическую
теорию и символический интеракционизм, он утверждает, что существуют две поразительные черты
эволюции человека. Первая — люди всегда жили в социальных группах. Вторая — эти группы всегда
были организованы иерархически. Более того, Хоган предположил, что люди генетически
предрасположены к тому, чтобы жить вместе и формировать и сохранять иерархическую структуру.
Социоаналитическая теория Хогана — это только один из примеров творческих достижений, сделанных
в психологии личности, объединенной с биологией.
Исследователи-персонологи будущего вряд ли смогут игнорировать накопленные в настоящее
время данные, предполагающие, что многие проявления личности связаны с биологическими и
генетическими факторами. Мы утверждаем, что те исследования, которые стремятся связать
особенности личности с функционированием нервной системы (возможно, с использованием
электрофизиологических и других методик), будут способствовать прогрессу в этой области. В
частности, исследования, касающиеся связи биохимических и нейрофизиологических процессов с
психологическим функционированием (познание, эмоции, ощущения), явно заслуживают самого
пристального внимания. К тому же исследователи должны будут дать логически последовательное
объяснение значения биологических механизмов для развития, поведения и опыта человека (Buss, 1984;
Wilson, 1978). Такое объяснение неизбежно приведет к созданию новых конструктов в теории личности.
Прогресс в исследовании личности будет, таким образом, осуществлен в двух направлениях: 1)
эмпирическое изучение биохимических и генетических основ поведения и 2) развитие концептуальных
схем, которые более адекватно объяснят биологическое наследие индивида и то, как оно влияет на
различные формы поведения, обычно связываемые со сферой личности (например, агрессия,
привязанность, альтруизм, темперамент и умственные способности). Конечно, какой-то прогресс в этом
направлении уже достигнут в результате усилий Айзенка связать личностные характеристики со
специфическими структурами или функциями мозга. Его объяснение биологической основы личности
иллюстрирует еще один шаг на пути понимания роли биохимии и генетики в поведении человека.
4. Изучение развития личности в среднем и старшем возрасте
Приблизительно одна четверть нашей жизни тратится на то, что мы взрослеем, и три четверти —
на то, что мы стареем. Поэтому странно, что персонологи уделяют так много внимания изучению
детства и юности (Sarbin, 1986). Два положения лежат в основе этого акцента на изучении развития
ребенка и подростка и частично объясняют его: 1) формы поведения взрослых прочно устанавливаются
в раннем возрасте и 2) отношение родителей в ранние годы жизни является существенным фактором
формирования личности. В обоих этих положениях ясно видно устойчивое влияние фрейдовской
психосексуальной теории. Существует ряд других направлений персонологии, где также
подчеркивается, что фундамент стиля жизни взрослого формируется в детстве и основан на
взаимоотношениях родитель—ребенок. Адлер, Хорни, Фромм и Роджерс — все так или иначе
