 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
негативизма, формирующийся до стадии ранних лет жизни пациента и связанный с ситуациями,
которые способствовали выработке у ребенка мстительной агрессивности и жажды противоречия.
Более тщательные исследования проявлений бессознательного чувства вины выводят их за пределы
эдипова соперничества. Сопротивление Сверх-Я оказывается вершиной пирамиды, корни которой
глубоко уходят в мир бессознательных желаний. При терапевтической регрессии (Олиник, 1964, 1970)
сближение вплоть до бессознательных желаний слияния также усиливает тенденции к
Дифференциации (Сандлер Дж. и др., 1995; Томэ Х., К¸хеле Х., 1996).
Таким образом, предрасположение к реакциям типа Н. т. р. наблюдается у пациентов,
проявляющих регрессивное стремление к слиянию с внутренним подавленным образом матери,
амбивалентно любимой и ненавидимой. В частности, Лиментани (Limentani A., 1981) пишет о боязни
пациентов вновь испытать психическую боль, ассоциируемую с травматическими переживаниями
детских лет жизни. Представляется весьма вероятным, что чувство вины, испытываемое при мысли о
разрыве связи с лицом, связанным с переживаниями раннего детства, играет важную роль в появлении
Н. т. р. Эти тесные внутренние связи могут носить мазохистический характер, являть эффект
самонаказания (Loewald H. W., 1972), и последующее наступление Н. т. р. окажется отражением
потребности укрепить еще больше мазохистическую, наносящую ущерб самому себе связь с объектом.
Неспособность пациента индивидуализироваться и сепарироваться от первичных объектов (Mahler M.
S., 1968) — одна из причин развития Н. т. р. (Сандлер Дж. и др., 1995).
Со времени публикации работы Кляйн «Зависть и благодарность» (Klein M., 1957) значительное
внимание придается зависти И связанной с ней деструктивности. Подчеркивается роль зависти в
появлении Н. т. р. у пациентов, страдающих нарциссизмом и пограничными состояниями. Кляйн
приводит доводы в пользу того, что в основе Н. т. р. всегда лежит зависть, ибо проблема Н. т. р. всегда
возникает именно в тот момент, когда аналитик обретает уверенность в том, что он понимает пациента,
а последний разделяет эту уверенность. С помощью Н. т. р. анализируемый разрушает успех аналитика и
одерживает над ним верх. Это последний плацдарм пациента, ведь в конце концов он все-таки
оказывается в состоянии нанести удар психоаналитику, хотя бы даже и ценой собственной неудачи.
Когут (Kohut Н., 1971), развивая психологию самости, пришел к выводу, что пациент,
страдающий нарциссизмом, испытывал в раннем детстве «дефицит» в своих объект-отношениях. Н. т. р.
связана с неспособностью пациента развивать и поддерживать «связную и сильную» самость. Пациенты
с уязвимой самостью поддерживают связь с аналитиком, воспринимаемым как вечно терпящая неудачи
фигура (Томэ Х., К¸хеле Х., 1996).
Прослежена определенная связь между Н. т. р. и депрессиями. Отмечается, что у некоторых
пациентов успех в лечении представляется отходом или утратой «идеального» состояния, связанного с
жесткими требованиями Сверх-Я. Сандлер и др. (1995) предполагает, что с утратой этого «идеального»
состояния связано появление депрессии.
Олиник (1970) делает важное замечание о том, что «хотя Н. т. р. можно рассматривать в
терминах интрапсихических, относящихся к одному лицу, в
действительности для ее возникновения
требуется присутствие еще одного лица... Н. т. р. подразумевает поиски другого лица, который бы мог
выступить в роли наказующего». Это высказывание вводит в поле зрения такой важный компонент
аналитической ситуации, как контрпереносные чувства аналитика. Далее Олиник пишет, что
«контрпереносы происходят у всех аналитиков и имеют тенденцию проявляться в ответ на
возникновение у пациента Н. т. р.». Н. т. р. могут вызывать у аналитика чувство разочарования и
подвергать испытанию его аналитическую нейтральность, и, следовательно, могут рассматриваться как
один из способов вызвать или спровоцировать ответную реакцию аналитика в ответ на поведение
пациента (Томэ Х., К¸хеле Х., 1996).
Анализ мазохистического характера показывает, что Н. т. р. может быть ответной реакцией по
отношению к объекту, воспринимаемому как патогенный. Таким пациентам в детстве приходилось
подчиняться родителям, которые, как они чувствовали, не любили, а презирали их. Чтобы защититься от
последствий такого мироощущения, ребенок начинает идеализировать своих родителей и их жесткие
требования. Он пытается удовлетворить эти требования и обвиняет и обесценивает себя, чтобы
сохранить в себе иллюзию, что он любим родителями. Когда эта форма отношений возобновляется в
переносе, пациент должен ответить на интерпретации аналитика Н. т. р. Пациент как бы меняется с ним
