 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сторонам (способностям), сразу с девяти точек зрения. В этом отличие святоотеческой психологии от
мирской, П. п. опирается на ее богатый духовный и эмпирический опыт.
Исторически формирование этих основ прошло многовековой путь, условно подразделяемый на
доникейскую антропологию, антропологию великих догматических споров, антропологию пустыни,
антропологию мистиков, антропологию богословских синтезов, исихастскую (паламитскую)
антропологию и антропологию современного богословствования.
Иное своеобразие П. п. состоит в том, что необходимо говорить о 2-х ее формах: сугубо
церковной и научно-практической.
В первом случае это констатация факта психотерапевтического воздействия практики церковного
душепопечения, таинств, обрядов и дисциплины, установленных с апостольских времен, развитых в
святоотеческий период и незначительно корректируемых на протяжении всей церковной истории.
Во втором случае все виды помощи (консультирование, диагностика, профилактика, лечение)
осуществляются профессиональными врачами и психологами в диапазоне психотерапевтических и
общемедицинских мероприятий, при этом они не подменяют собой пастырское душепопечение и
благодатные действия церковных таинств и обрядов, но их методико-теоретическая база аккумулирует
глубинные знания как богословских, так и естественных наук. Это есть выражение тенденции наладить
взаимодействие с религиозным опытом в свете православной духовности, иными словами —
постижение этого опыта самим психотерапевтом через личное воцерковление и гармонично следующее
за этим деятельное благовествование, реализуемое через врачебное призвание.
Обе формы являются осуществлением Миссии Церкви в мире: духовным «окормлением» народа
Божия в первом случае и ее социальным служением во втором, поскольку православный врач — чадо
Церкви и опыт человекознания отцов и учителей Церкви не может быть трансформирован в некую
психотехнику, культивируемую вне церковного общения.
Отмечая реальность психотерапевтической помощи Церкви, важно понимать, что она
организована на основе всечасного решения сотериологических задач, что ситуативная целительная
(можно сказать, чудесная) помощь страждущим не может быть выделена из этого контекста. Говорить о
методике спасения было бы кощунственно для церковного сознания и бессмысленно для научно-
критической любознательности в силу трудностей понятийного перевода сущности церковной
икономии, Божественного домостроительства, на язык современной науки.
При посильном описании научным языком с позиций психотерапии деятельной сакральной
жизни Церкви особенно выделяются такие ее составляющие, как пастырское душепопечение (с
таинством исповеди и покаяния, институтом духовничества, специальными молебнами) и
богослужение во всей литургической полноте. Такое описание фиксирует прикладную сторону таинств,
иерархических обязанностей и храма. Например, священник Д. М. Байбаков (до принятия сана
получивший образование врача-психиатра) на церковно-медицинской конференции отмечал, что «если
богослужение рассматривать только как храмовое действо в отрыве от мистической сущности, то оно
является синтезом многих искусств — изобразительного, словесно-поэтического, музыкального.
Психотерапевтический эффект каждого из них, ритмическая структура всей службы, участие в ней
певчих и народа, эмоциональная насыщенность — все подчинено единой цели — разрядке
отрицательных эффектов, катарсису...
Русский философ и священник Павел Флоренский вообще
рассматривал ритм, темп и интонацию как древнейшую и существенную часть богослужения... И если
ритм, темп и интонация соблюдены, то чтение, пение, молитва производят свое очищающее действие
на души людей, хотя бы содержание всего воспринималось на подсознательном уровне». Можно
говорить об элементах музыкотерапии, библиотерапии,
об аналогичности медицинской деонтологии
соответствующему разделу пастырского богословия, об установках ожидания и соответственно о
типологии грешников, но сопоставимость форм вторична перед реальной помощью страждущему.
Епископ Варнава (Беляев), согласно церковному сознанию, так определил порядок в призывании
врача:
1) раскаяться в душе своей во всех прежних грехах, без всякого самооправдания и
самовыгораживания;
2) дать торжественное обещание исправить свою жизнь к лучшему;
3) призвать священника и закрепить, освятить эти новые душевные расположения в таинствах
