 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
человекобожие) является полнейшей противоположностью православного учения об обожении
человека, он активизирует в человеке его греховную самость, оттесняющую и уничтожающую в нем
образ Божий, подменяет своим падшим Эго Божественное «Я», и, несмотря на временное облегчение,
оставляет человека в замкнутом порочном круге страстей.
Второе свойство объясняет возможные недоуменные вопросы между научной психотерапией и
церковной практикой, вызываемые оценкой «мира и того, что в нем», неадекватной догматически
исповедуемому Халкидонскому символу о восприятии человеческой природы Богом; следствием оценок
такого порядка является ошибочное благочестие, возводимое на требованиях ложно понятого аскетизма.
Парадоксально, но врачи в силу профессиональных знаний, ставших важной составляющей в их
мировоззрении, обладают иммунитетом против этих заблуждений и, по преодолению в себе безверия,
маловерия и самомнения, врач волею Божией становится врачом православным. Особый статус врача
обусловлен самой природой врачевания: медицина с древности относилась к практическому искусству и
не входила в состав философии или богословия; в Евангелии и в святоотеческом предании образ врача
и его искусство часто используются как положительная метафора. Святые врачи и целители
христианского Востока не были священниками (святой великомученик Пантелеймон, святые
бессребреники Косма и Дамиан). Целительство определялось как благодатный дар. Уместно привести
известную аналогию, согласно которой психотерапевт (православный и христианин вообще)
соотносится со священником как Иоанн Предтеча с Христом. Врач и священник не подменяют друг
друга, но они соработники Господа. Ответственность врача беспрецедентна: на нем лежит юридическая
ответственность в государстве, вне зависимости от вероисповедной принадлежности, он не избавлен от
Суда Божия и его деятельная позиция определяется высоконравственной внеконфессиональной
врачебной этикой.
Отличительными свойствами П. п. являются: христианское милосердие, врачебное
человеколюбие и христолюбие в сочетании с человеческим умением пользоваться медицинскими и
психотерапевтическими знаниями.
Апология христианства не умаляет значения секуляризованной науки; в частности, достижения
отечественной школы психотерапии, ее психогенетического направления обретают новое прочтение:
опытное человекознание и Богопознание в аскетике расширяют возможности психотерапии для
современного человека. Аскетизм в Православии является неотъемлемой частью духовной жизни, так
же как и стяжание благодати Святого Духа. Психотерапия достигает результата, если способствует
встрече деяний Божиих, направленных на спасение человека, и встречных деяний человека, жаждущего
своего спасения.
Значение благодати в исцелении человека, в помощи ему в духовной брани неизмеримо:
духовная диагностика и видение в страждущем действия или отсутствия благодати резонирует с
духовным состоянием самого психотерапевта. Современный подвижник благочестия архимандрит
Софроний (1994) учит через свой опыт: «Благодать, даруемая вначале ради привлечения и обучения,
иногда бывает не меньшей, чем у совершенных; однако это вовсе не значит, что она усвоена
получившим сие страшное благословение. Усвоение Божиих дарований требует длительного испытания
и усиленного подвига. В полноте перерождение падшего человека в "нового" (Еф. 4, 22-24) совершается
в три периода: первый, начальный, — призыв и вдохновение на предстоящий подвиг; второй —
оставление «ощутимой» благодатью и переживание богооставленности, смысл которой в том, чтобы
предоставить подвижнику возможность явить верность Богу в свободном разуме; третий,
заключительный, — вторичное стяжание ощутимой благодати и хранение ее, связанное уже с умным
познанием Бога».
«В духовной жизни именно важно озарение Божественною силою, благодатию Святого Духа не
только ума, но и всех способностей человека, всего его сложного психофизического существа.
Совершается процесс всецелого обновления человека. Всем своим бытием человек участвует в этом и
всем существом погружается в лучи Божественного света... Тело, как и ум, и воля, и чувство,
содействуют друг другу в процессе этого обожения... Аскетика восточных отцов проходит через
своеобразный путь принуждения и покорения естественных сил человека. Внутреннее трезвение —
путь воспитания не только ума, но и всех естественных способностей, путь воспитания и тела. И
именно не убиение, не уничтожение тела, а его воспитание, использование для служения делу молитвы
