 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Этот фундаментальный труд с полным основанием мог бы называться «Психология агрессивного
поведения человека». Конечно, агрессия изучается далеко не только в психологии: ею занимаются биологи,
этологи, социологи, юристы, используя свои специфические методы и подходы. Однако, как заметил
выдающийся философ двадцатого века Бертран Рассел, проблема различий между любовью и ненавистью
находится в ведении преимущественно психологии. Думаю, с этим трудно не согласиться. По крайней мере,
сами психологи вряд ли захотят оспаривать эту мысль. Как бы то ни было, можно констатировать, что на
сегодня наиболее впечатляющие результаты в изучении природы и механизмов агрессивного поведения
человека достигнуты именно в психологической науке. В чем, собственно, несложно убедиться,
ознакомившись с работой Р. Бэрона и Д. Ричардсон.
Но вполне естественно, что и в этой интересной, сложной и интенсивно изучаемой области все еще остается
множество нерешенных проблем, а вновь возникших вопросов едва ли не больше, чем найденных ответов.
Ведь, как правило, если речь идет о подлинно научном знании, один решенный вопрос ставит перед
исследователем целый ряд новых. В случае с агрессией вопросы начинают возникать уже при попытке дать
ей определение. Является ли агрессия исключительно поведенческой характеристикой, и, следовательно, в
качестве агрессии может и должно рассматриваться только внешне выраженное действие, либо же
агрессивными могут быть мотивы, установки, эмоции? Как соотносится агрессия с понятием «намерение»?
Следует ли говорить об агрессии только применительно к ситуациям взаимодействия живых существ?
Можно ли считать действия агрессивными, если реципиент не стремится избежать нападения? Всегда ли
агрессия — зло, или она может иметь конструктивный характер? На некоторые из этих вопросов уже
получены ответы, в той или иной мере удовлетворяющие большинство специалистов, другие по-прежнему
остаются дискуссионными.
14
Так, например, некоторые исследователи считают, что термин «агрессия» уместно использовать
применительно лишь к тем случаям, когда жертва стремится избежать причинения ей физического или
морального ущерба. В частности, такой взгляд на проблему подразумевает исключение из числа
поведенческих проявлений, квалифицируемых как агрессия, те специфические действия, которые
совершаются в контексте садомазохистских отношений. Однако эта позиция представляется достаточно
уязвимой. Ведь вне зависимости от того, идет ли речь о насилии в рамках ритуализованных
взаимоотношений садомазохистской пары (группы) или об «обычном» избиении или изнасиловании, с
точки зрения психологии личности и в том и в другом случае речь идет об агрессии, и все различия лежат
не в личностно-психологической, а в правовой плоскости. По существу, в садомазохистских отношениях
мы имеем дело с отреагированием (проявлением) агрессивных импульсов, но только в социально
приемлемой форме. Не менее сложным является и вопрос о том, как следует квалифицировать действия
субъекта, направленные на сознательное причинение вреда самому себе. Должны ли эти действия
расцениваться как агрессия? Ответ на этот вопрос также будет зависеть от того, включается ли в
определение агрессии такой критерий, как наличие у потенциальной жертвы стремления избежать
внешнего воздействия, способного причинить ущерб или представляющего угрозу для жизни.
Соответственно, в зависимости от ситуации, членовредительство или суицид могут квалифицироваться
либо как проявление аутоагрессии, либо как разновидность оборонительной поведенческой стратегии.
Большинство специалистов настаивают на том, что в качестве агрессии может рассматриваться только
поведение, включающее в себя намеренное причинение вреда живым существам. Введение последнего
критерия в большинство существующих определений агрессии представляется вполне обоснованным.
Однако и здесь есть свои проблемы. Как, скажем, должно интерпретироваться битье посуды во время
ссоры? Это вообще не агрессия (ведь в данном случае нельзя говорить о «причинении вреда живым
существам») или все-таки агрессия, например, в том случае, если посуда принадлежит не самому агрессору,
а его жертве? Обсуждаемый критерий можно принять, но при одном существенном уточнении: вред (или
ущерб) человеку (или другому живому существу) может причиняться даже посредством причинения вреда
неживому объекту, если от состояния этого объекта зависит физическое или психологическое благополучие
его обладателя или пользователя. Существует и более общая точка зрения, состоящая в том, что вообще все
действия, имеющие «деструктивный» характер, есть агрессия, все они имеют общую психологическую
природу, сходную мотивацию и, в конечном счете, представляют собой отреагирование агрессивных
импульсов на эрзац-объекты.
